Почему скручивания на пресс неэффективны и как добиться плоского живота
С функциональной точки зрения стремиться лучше не ко всеми желанным «кубикам», а к плоскому и крепкому животу. Чтобы добиться такого результата, укреплять нужно, главным образом, поперечную мышцу живота, то есть глубокий слой мышц брюшного пресса. Именно он стабилизирует опорно-двигательную систему и компенсирует нагрузку на позвоночник, сгибает его, помогает в осуществлении дыхания, влияет на кровообращение, пищеварительную и мочеполовую системы.
А вот прямая мышца, которую «включают» скручивания, — поверхностная и по сути глобально ни на что не влияет.
Скручивания очень распространены, но чаще всего их делают с ошибками, без понимания, как это упражнение работает и на что оно направлено. Многие просто скручивают тело с большим количеством повторений на большой скорости, надавливая руками на затылок, а также излишне вовлекают сгибатели бедра.
Следует понимать, что скручивания не развивают мышцы пресса с точки зрения функциональности.
Лучший способ прокачать глубинные мышцы пресса — динамические планки. Вариативность их настолько велика, что привыкнуть к ним просто невозможно. Начинайте с простых опций и по мере прогресса и привыкания добавляйте различные смены положения тела относительно пола.
Безусловно, скручивания имеют право на то, чтобы остаться в вашей спортивной рутине. Только выполняйте их грамотно. Правильная техника скручиваний на полу включает в себя следующие моменты:- поясница должна быть прижата к полу;
- живот втянут;
- ноги согнуты в коленях под прямым углом, ступни упираются в пол;
- копчик слегка подкручен вверх;
- руки должны лишь легонько придерживать голову;
- локти направлены вверх, а подбородок стремится к потолку.
На выдохе отрывайте лопатки от пола, на вдохе возвращайтесь в исходное положение. Делайте скручивания медленно, с небольшой амплитудой, избегая резких движений. Живот должен быть всегда втянут, мышцы пресса всегда должны быть напряжены.
И совет напоследок. Главное — не переусердствовать. Всегда грамотно и трезво оценивайте свои возможности. Результат от вас никуда не денется. А вот после травмы вернуть прежнее качество жизни уже довольно сложно. И это относится не только к планкам и скручиваниям — это прекрасное руководство к действию во всех аспектах и задачах на пути в светлое спортивное будущее.
Photo: @darinbelonogova; style @thejourne; model @stella_veo; mua @coooopp; creative producer @avelinn.
Скручивания на пресс лежа (техника выполнения)
Скручивания — это популярное упражнение, направленное на проработку прямой мышцы живота.
Благодаря легкости в исполнении, интенсивности и нейромышечной связи, которую оно развивает, движение часто присутствует в тренировочных программах на пресс.
Выполняется на время или количество повторений.
Преимущества:
- Укрепляет мышцы пресса
- Имеет множество вариаций
- Подходит для разного уровня физической подготовки
Техника выполнения упражнения
Варианты выполнения
Скручивания — это основа всех упражнений для мышц живота. Выполнять движение можно с поднятыми вверх ногами, с добавлением веса, на фитболе, на горизонтальной или наклонной скамье и т.д.
Какие мышцы работают в упражнении
Скручивания на пресс — это изолирующее упражнение, которое задействует прямую мышцу живота. Она получает здесь большую часть нагрузки.
Движение также помогают выполнять подвздошно-поясничные мышцы.
Советы для повышения эффективности
Скручивания на полу достаточно просты в техническом исполнении. Но чтобы улучшить отдачу от упражнения, учитывайте несколько моментов.
Главный секрет – это постоянное мышечное напряжение на протяжении всего подхода.
Пресс включается еще в стартовой позиции, при этом в нижней точке он также не расслабляется.
Для этого плечи до конца подхода не кладут на пол полностью.
Выполнять скручивания лежа в подобной технике тяжело, но эффект от движения будет в разы лучше.
Пристальное внимание уделяйте темпу.
Так как амплитуда скручиваний небольшая, чтобы максимально задействовать целевые мышцы, упражнение делают медленно. Это касается как подъема вверх, так и опускания вниз.
Кроме того, есть несколько вариантов, как делать скручивание на пресс лежа. Один из них предполагает упор носками в неподвижную поверхность. Но лучше обойтись без этого.
Все дело в том, что при упоре ногами в движение максимально вовлекаются подвздошно-поясничные мышцы, поэтому выполнять скручивания на порядок легче. Но это происходит благодаря активной работе более сильных ног и спины. А вот нагрузка на пресс снижается.
Если вы хотите лучше задействовать прямую мышцу живота, скручивайтесь без фиксации стоп.
А упор ногами можно использовать новичкам, уровня подготовки которых еще недостаточно для более сложного варианта.
Ошибки в технике
Чтобы подробнее разобраться с тем, как правильно делать скручивания на пресс, рассмотрим самые распространенные ошибки в технике этого упражнения:
- Сильное давление руками на затылок
Если руки удерживаются в исходном положении за головой, атлеты часто переплетают пальцы рук на затылке.
Таким образом, при выполнении последних повторений (а иногда и с первых) происходит непроизвольное давление руками на голову, что создает напряжение в шейном отделе позвоночника. Человек как бы тянет себя вверх.
Чтобы избежать подобной травмоопасной ситуации для шейных позвонков, держите ладони у висков, разводя локти в стороны при подъеме.
- Слишком быстрый темп
Эту ошибку часто допускают новички, в погоне за большим количеством повторений. Но такая техника абсолютно лишена смысла.
Движение малоамплитудное, поэтому при резком, инерционном выполнении пресс просто не успевает полноценно включиться в работу.
- Большая амплитуда движения
Чтобы увеличить отдачу от упражнения, делая прямые скручивания на пресс, некоторые поднимают корпус вверх полностью, практически переходя в положение сидя. Для скручиваний это грубейшая ошибка.
Такое выполнение — это ни что иное, как другое упражнение для пресса — подъем корпуса лежа. Оно и предполагает подобную амплитуду.
Но важно понимать, что при отрыве корпуса в движение максимально включаются подвздошно-поясничные мышцы.
Смысл скручиваний — изолировать работу пресса, насколько это возможно.
Правильное выполнение предполагает прижатую к полу поясницу, с движением только в грудном отделе позвоночника, по небольшой траектории в 5-10 см.
Как часто делать скручивания
Пресс относится к выносливым мышцам, которые восстанавливаются после силовой нагрузки примерно за сутки. Исходя из этого, раньше в бодибилдинге были приняты его ежедневные тренировки. Но сейчас взгляды изменились.
Уже давно известно, что рельефные кубики на животе на 70% зависят от сбалансированного питания, направленного на снижение уровня подкожного жира.
Физическая нагрузка только ускоряет похудение благодаря дополнительному расходу энергии.
В период сушки бодибилдеры предпочитают увеличить количество кардио-нагрузок, а тренировки мышц живота проводят в обычном формате.
В результате в период массонабора пресс прорабатывают 2-3 раза в неделю, по 1-2 упражнения за одно занятие.
А при тренировках на рельеф частота прокачки сводится до 4 раз в неделю.
Но если вам нравится делать скручивания каждый день, можете продолжать. Вреда от этого не будет, ровно как и более ускоренного появления кубиков. Ведь главное в этом деле — не количество занятий, а сбалансированное питание.
Способы усложнения упражнения
Усложнить скручивания можно разными способами. Среди самых распространенных следующие:
- Положение рук
Если вытянуть руки вдоль туловища, выполнять упражнение будет проще.
Вариант со скрещенными на груди руками средний по нагрузке, а положение у висков относится к самым тяжелым.
- Дополнительное отягощение
Можно использовать дополнительный вес. Например, диск от штанги, гантель или гирю. В зависимости от его расположения меняется и степень сложности.
Самый легкий, но не самый удачный и удобный вариант — когда отягощение удерживается в руках на уровне живота. При прижимании к груди нагрузка на пресс средняя.
Чуть сложнее делать скручивания, когда вес держат на прямых руках перед грудью. К тому же здесь дополнительная статическая нагрузка ложится на мышцы рук и плеч.
Ну и самый тяжелый способ – это удержание снаряда за головой.
- Увеличение количества подходов и повторений
Если под рукой нет отягощения, увеличивать нагрузку можно с помощью наращивания количества подходов и повторений.
Правда, этот метод будет работать до определенного момента.
Если вы трудитесь над увеличением мышц пресса, то с ростом уровня подготовки добавлять количество повторений или подходов бессмысленно. При таком режиме дальше будет развиваться только силовая выносливость.
- Сокращение пауз отдыха
Выполнение с минимальными паузами между подходами может сильно повысить нагрузку. Например, если отдыхать по 20-30 секунд.
- Комбинированные способы
Если у вас высокий уровень тренированности и мышцы пресса привыкли к стандартной нагрузке, попробуйте сочетать несколько вариантов усложнения скручиваний на одной тренировке.
Например, делать упражнение с диском от штанги, удерживая его за головой, добавив количество подходов и сократив паузы отдыха до 30 секунд.
Противопоказания
Одна из главных причин распространенности скручиваний лежа на полу – это полное отсутствие серьезных противопоказаний к выполнению. Упражнение нельзя делать разве что за редким исключением.
Даже болезни и травмы спины часто не мешают включать его в программу тренировок, как это бывает с другими движениями для пресса.
Поясничный отдел позвоночника, который страдает чаще других, здесь максимально исключен из работы.
Однако, если у вас есть протрузии или грыжи, перед началом выполнения лучше все же проконсультироваться с доктором, во избежание обострений.
Также есть категорические противопоказания — диастаз. Это расхождение мышц живота, которое часто возникает у женщин после родов. В таком случае лучше подобрать другое альтернативное упражнение.
Twisting Spirit – Litwin Books & Library Juice Press
Перейти к содержимому
Автор: Лиам (Кейт) Адлер
Цена: $35
Зима 2024 г.
ISBN: 978-1-63400-123-6
Twisting Spirit: радикальное образование, радикальная политика, война с бедностью и американская библиотека исследует программы, действия и инициативы библиотек во время войны с бедностью и задает вопросы о возможностях и ограничениях библиотеки в борьбе с бедностью.
и сотрудничать с сообществами. Эта книга контекстуализирует работу библиотек в рамках более глубокой истории социальных движений и организаций взаимопомощи – от коммунистов и анархистов начала 20 года до 9 года.0018-го -го века до Черных пантер и молодых лордов в 1960-х годах — и в рамках радикального общественного образования — от анархистских бесплатных школ до школ освобождения черных. В этих местных историях пронизаны более крупные критические и теоретические вопросы об образовании, биовласти, государственном управлении, колониализме и расе, а также вопросы о дискурсах класса и бедности в Соединенных Штатах.
С середины 1960-х до середины 1970-х годов правительство финансировало программы «Война с бедностью», направленные на охват и «расширение прав и возможностей» «неблагополучных» групп населения. Закон о библиотечных услугах и строительстве (LSCA) от 1964 направил деньги библиотекам для развития сотрудничества с рядом общественных программ, включая Head Start, а также с программами действий сообщества и программой Model City.
Были также информационные и справочные центры, районные информационные центры, встроенные общественные работники в филиалах библиотеки. Были библиотеки, встроенные в комплексы государственного жилья, и общественные библиотеки, которыми вообще не управляли библиотекари, а были основаны сообществами меньшинств с низким доходом. Название книги «Twisting Spirit» происходит от оригинального романа Майкла Харрингтона «19 лет».62 исследование
В рамках проекта делается попытка рассмотреть проблему бедности в междисциплинарных рамках. Он внимателен к риторическим, символическим и репрезентативным сложностям бедности и «фигуры обедневшего». Он задается вопросом, что происходит, когда концепция бедности и фигура обедневшего сталкивается с критическими теоретическими подполями, связанными с культурным производством нормативности и инаковости, и оживляется ими.
Лиам (Кейт) Адлер — директор библиотечной службы Метрополитен-колледжа Нью-Йорка. Кейт имеет степень магистра американских исследований в Центре выпускников CUNY и степень MLIS в Куинс-колледже, CUNY. Они являются соредактором Справочное библиотечное дело и правосудие: история, практика и практика, вместе с Эймоном Тьюэллом и Яном Бейлином.
Фили о Кнельмане, «Кружение на ветру: Убийца и английская пресса» | H-Law
Джудит Кнельман. Кружение на ветру: Убийца и английская пресса. Торонто: University of Toronto Press, 1998. xii + 322 стр. 56 долларов США (ткань), ISBN 978-0-8020-2915-7; 26,95 долларов США (бумага), ISBN 978-0-8020-7420-1 .
Отзыв Малкольма М. Фили (Юридический факультет Калифорнийского университета в Беркли)
Если взять любой из стандартных текстов по истории уголовного правосудия в Англии (и, если уж на то пошло, в других местах), написанный за последние пятьдесят лет, обратиться к указателю и найти под W или F записи для «женщин» или «женский», многого не найдешь.
Этих терминов нет в некоторых указателях, но если они есть, то они, вероятно, относятся к ограниченному набору «женских» преступлений, таких как колдовство, проституция или детоубийство, или же к особо сенсационному делу. Помимо некоторых недавних научных работ, женщины как обычные преступники, совершающие широкий спектр преступлений, игнорировались историками преступности и исторически ориентированными криминалистами. Действительно, эти работы могут подкрепить общепринятое мнение современных криминологов о том, что преступность есть и всегда была мужской деятельностью.
Неспособность считать женщин обычными преступниками — это не просто неспособность предоставить женщинам символ равного обращения; это монументальная ошибка. Ученые долгое время были слепы к тому, что было перед их глазами: когда-то женщины составляли значительную часть всех обвиняемых в серьезных уголовных преступлениях, от тридцати до пятидесяти процентов или более обвиняемых в серьезных преступлениях в восемнадцатом и девятнадцатом веках в Англии и других странах.
. Хотя мужчинам нравится смотреть на женщин, здесь их глаза остекленели. Легкодоступные данные, свидетельствующие о высокой доле женщин в совершении серьезных уголовных преступлений в более раннюю эпоху, игнорируются. Действительно, это хуже; игнорировать подразумевает сознательное решение притвориться, что чего-то не существует. Здесь ученые не видели того, что часто представлялось в их собственных таблицах. Женщин не игнорировали; они были невидимы. Женщины-криминалисты преуспели во всем этом несколько лучше; некоторые из них написали выдающиеся исследования о женщинах и преступности, но все же их работа была сосредоточена на «женских» преступлениях и игнорировала важную роль женщин в «обычных» преступлениях.
Как я указывал выше, в Англии, Нидерландах и других странах женщины когда-то составляли от 35 до 50 или более процентов лиц, обвиняемых в серьезных уголовных преступлениях, в отличие от восьми-двенадцати процентов в современной Америке и Европе. Нет хороших причинно-следственных исследований происхождения этого высокого уровня, но теперь совершенно ясно, что этот уровень снижался на протяжении второй половины восемнадцатого и девятнадцатого веков и достиг современного уровня где-то в конце девятнадцатого века.
Как отмечалось выше, в последние годы некоторые историки или исторически ориентированные социологи начали заниматься этими вопросами. Как только женщины стали видимыми, их известность в преступлении потребовала расследования. Историк из Университета Торонто Джон Битти был, пожалуй, первым историком английского уголовного процесса, уделившим значительное внимание женщинам и обычным преступлениям. Его монументальное исследование Crime and Courts in England: 1640-1800 [2] посвятило длинную главу изучению высокого (по современным данным) уровня женщин, обвиняемых в серьезных, но обычных уголовных преступлениях в Англии (и десять лет ранее он опубликовал отдельную важную статью на эту тему.
Другие тоже начали минировать эту территорию, что стало очевидным, как только стали видны женщины.Недавняя книга Джудит Кнельман, Вращение на ветру: Убийца и английская пресса , является долгожданным вкладом в эту важную новую область науки. Вместо того, чтобы исследовать женщин и преступность в целом, она сосредотачивается на женщинах-убийцах девятнадцатого века. Она отмечает, что в девятнадцатом веке «участие женщин в убийствах было значительно выше, чем в других преступлениях» (стр. 4), и переходит к изучению этого малоизвестного и недостаточно изученного явления.
Часть I начинается с введения и первой главы, в которой излагаются ее амбициозные планы: «Реальность женского убийства в девятнадцатом веке исследуется, чтобы обрисовать его причины и масштабы, а также предоставить контекст для анализа его представление, которое приходит позже» (стр. xi). В первой главе она излагает свои опасения: предыстория лишений и угнетения убийц; их мотивы и методы; и как они справились с уголовным процессом; как типы совершенных ими убийств менялись с течением времени; и как все это отличалось от того, как обращались с мужчинами-убийцами.
Вторая глава посвящена ее главной заботе, обозначенной в подзаголовке книги. В нем излагается план книги по изучению того, как убийцы были представлены в популярной прессе, и описываются различные формы, которые принимала популярная пресса в девятнадцатом веке. Ее цель — показать, как викторианская пресса «конструировала» убийц в соответствии с предвзятыми и изменчивыми представлениями о женственности. Это действительно амбициозная и захватывающая повестка дня.
Шесть длинных глав второй части составляют ядро книги. Здесь она представляет и анализирует свои данные, тематические исследования женщин-убийц. В каждой главе рассматривается отдельный тип убийства: множественные убийства; убийство мужей, любовников или соперников в любви; детские убийства, детские фермы со смертельным исходом и детоубийство; убийство слуг; и убийства стариков. Каждый имеет схожую структуру, которая состоит из рассказов об обстоятельствах убийц, их пути в уголовном процессе и о том, как они изображались в популярной прессе. Некоторые главы также включают дополнительные обсуждения других убийств и более общие обсуждения сенсационных форм убийств и реакции на них общественности и прессы. Например, одна глава содержит лучший анализ детского хозяйства, который я когда-либо читал. Детское хозяйство заключалось в том, что мать в отчаянном положении отправляла маленького ребенка — обычно младенца — женщине или паре за единовременную выплату, что можно было бы считать неформальным усыновлением или договоренностью о приемной семье. Однако эти опекуны, в свою очередь, позволили бы ребенку умереть из-за пренебрежения, голодания, отравления или отказа от лечения болезни. Эта практика была хорошо известна в девятнадцатом веке, хотя трудно определить, насколько она была распространена, поскольку (как сообщает Кнельман) до конца девятнадцатого века мало кто, включая государственных чиновников, заботился о расследовании слухов о ней. В разделе другой главы рассматривается отравление членов семьи с целью получения относительно скромных сумм страхового возмещения, практика, которая, по-видимому, исчезла по мере совершенствования химических испытаний и разработки страховыми компаниями более агрессивных и изощренных методов расследования мошенничества. (Это само по себе могло бы стать предметом интересной книги.)
Часть III состоит из четырех коротких глав, в которых исследуется «значение» женского преступления. Они призваны показать, «как упор на сексуальность в изображениях убийц в прессе отражал изменение общественного мнения и способствовал викторианскому конструированию женственности» (стр. xi). Темы включают образ убийцы, женский взгляд, тело убийцы и убийство убийцы. Каждый исследует разные аспекты популярной характеристики и реакции на убийц.
По моему счету, книга Кнельмана — всего лишь вторая полноформатная научная книга, по крайней мере, с широким размахом, за последние годы, которая пытается понять женщин и обычные преступления (здесь убийство) в Англии девятнадцатого века. Другой — Люсия Зеднер « женщин, преступность и содержание под стражей в викторианской Англии » (1991). Но как ни важно, эта книга имеет серьезные недостатки. Хотя он претендует на то, чтобы быть научным академическим исследованием недостаточно изученного явления, он, тем не менее, имеет много общего со многими сенсационными отчетами о женских убийствах, опубликованными в девятнадцатом веке, на которые опирается сам автор. Книга посвящена исключительному, а не типичному и обыденному. Почти все важные содержательные главы состоят из дискурсивных описаний «сенсационных» убийств, взятых из популярной прессы.
На первый взгляд, автора нельзя винить за этот фокус. В конце концов, ее книга посвящена «убийце и английской прессе», и поэтому может показаться разумным сосредоточиться на печально известных и заслуживающих освещения в печати случаях. Но этот фокус проблематичен по нескольким причинам. Во-первых, она никогда не описывает, как она получила свои основные данные — набор сенсационных случаев. Это не случайная выборка всех дел, связанных с убийствами женщин. Они также не являются образцом женщин, обвиненных в убийстве. (Помимо прочего, было бы неплохо узнать, почему с некоторых из обвиняемых позже были сняты обвинения или они были оправданы.) Короче говоря, она не предлагает никаких критериев для выявления «женщин, чьи дела об убийствах были одними из самых сенсационных в истории века». Англия» (стр. 275).
Предположительно, она узнала их, много читая английскую прессу того времени и копаясь в архивах Музея восковых фигур мадам Тюссо. Как бы они ни были отобраны, оказывается, что «самых нашумевших убийц» ровно пятьдесят, и ее исследование почти полностью состоит из рассказа о них читателю.
Этот небрежный процесс отбора не позволяет ей успешно преследовать три из своих основных целей: определить, что отличало английских убийц девятнадцатого века, показать, как пресса «сконструировала» их, и продемонстрировать, как эти два фактора связаны друг с другом и изменились. через некоторое время. В своей первой главе Кнельман предлагает определить отличительные черты женщин-убийц, сопоставив убийства мужчин и женщин как по частоте, так и по типам совершаемых убийств, а также показав, как убийства обоих полов были представлены в прессе. Она даже представляет некоторые количественные данные, сравнивающие мужчин и женщин-убийц, которые показывают, что женщины совершили примерно одну треть всех убийств в девятнадцатом веке, что намного выше, чем в двадцатом веке. Это интригующее и важное открытие. Но ее процесс выбора случая не позволяет ей систематически исследовать его, и она теряет фокус на проблеме. Даже когда она возвращается к различиям между мужчинами-убийцами и женщинами-убийцами, чтобы выделить отличительные черты убийц, не всегда ясно, что именно она сравнивает или что именно отличает. Вначале она говорит, что ее «исследование показывает, что ожидания в отношении преступного поведения были разными для женщин и мужчин» (стр. xii), но нигде она не объясняет, что она имеет в виду под этим, и не систематически сравнивает различия в обращении ни со стороны судов, или в сообщениях о нашумевших убийствах в популярной прессе. В какой-то момент, например, она сравнивает данные обо всех (зарегистрированных) убийцах-мужчинах со своей выборкой из пятидесяти самых сенсационных убийц. Это, конечно, вообще бессмысленное сравнение. В другом месте она говорит, что не может провести тщательное сравнение мужчин и женщин, потому что национальная судебная статистика не проводила различия по полу до середины века. Возможно, это и так, но было бы относительно легко собрать такие цифры для центра Лондона, быстро просмотрев индексы сессионных бумаг Олд-Бейли. Или, поскольку она собирала отчеты о нашумевших убийствах женщин, она могла также собрать выборку о нашумевших убийцах-мужчинах. Если кто-то хочет определить отличительные особенности изображения женщин-убийц в прессе (например, злые, больные, уродливые и т. п.), такое сравнение имеет решающее значение9.0003
Возможно, она ответила бы, что ее главной целью было не сравнение мужчин и женщин (хотя сравнение представляется необходимым для выявления «отличительных» черт), а исследование, как следует из ее подзаголовка, «убийцы и английскую прессу». .» Но и здесь выбор случая вызывает проблемы. Хотя она представляет истории о «самых сенсационных убийцах», социальный конструкционистский подход, который она явно использует, требует широкой выборки случаев, чтобы ответить на вопрос, как и почему некоторые женщины и некоторые преступления были сделаны сенсационными, а другие нет? Что отличает одни случаи от других? Какие функции для прессы и для общества выполняли именно эти конструкции? Социально-конструктивистская точка зрения требует изучения процесса «фильтрации» и выполняемых им функций. Но в этой книге эти вопросы не затрагиваются слишком далеко.
Кроме того, чтобы утверждать, как это делает она, что образ убийцы менялся с течением времени, требуется более систематический анализ изменений, чем представлен в этой книге. Хотя она предлагает живое и информированное обсуждение различных форм популярной прессы на протяжении девятнадцатого века, само по себе это не достигает поставленной цели. Книга охватывает почти целое столетие: первая нашумевшая убийца девятнадцатого века была осуждена в 1807 году, а последняя — в 189 году.9 — и иногда она делает паузу, чтобы кратко обсудить изменения с течением времени. Тем не менее, она нигде систематически не показывает, как менялся образ убийцы с течением времени. Нигде она не проводит контент-анализ (даже поверхностный) языка или изображений в прессе, чтобы увидеть, представляют ли они отчетливо разные образы женщин в разное время. Нигде она убедительно не показывает, что популярные представления о женственности изменились, и это, в свою очередь, повлияло на то, какие убийства считались сенсационными. Нигде она не определяет и не исследует «моральную панику» по поводу типов убийц, которые были «созданны» СМИ или на которые СМИ отреагировали.
Она описывает некоторые важные изменения; изменения в формах убийства и причинах убийства. Но она мало что может сказать о них, да и из ее данных неясно, были ли это сдвиги в действительных (всех) убийствах женщинами или только в сенсационных убийствах. Например, она обсуждает снижение количества отравлений после того, как волна отравлений мышьяком в 1840-х годах привела к принятию закона, запрещающего безрецептурную продажу мышьяка. В своей трактовке этого Кнельман представляет как факт увеличение количества убийств с применением мышьяка, а также их последующее снижение. Тем не менее, она не предоставляет нам убедительных данных, подтверждающих это (все, что можно сделать, это отсечь ее аппендикс и обнаружить, что сенсационные убийства путем отравления уменьшились после середины века). Очень вероятно, что она права. Тем не менее, можно было бы подумать, что социальный конструкционист ухватился бы за возможность спросить, действительно ли в 1840-х годах было увеличение содержания мышьяка? Действительно ли принятие закона уменьшило количество отравлений? Или рост и последующее снижение были сконструированы средствами массовой информации? И если да, то с какой целью? В ее анализе этого интересного вопроса определенно нет ничего конструкционистского. Нет его и в других местах.
В общем, возникает вопрос, почему автор не опирается на прекрасное, но неполное исследование Люсии Зеднер о женщинах и преступности в поздневикторианской Англии. Зеднер представляет сильный тезис, но ее работа требует дальнейшего изучения. Она утверждает, что между серединой и концом викторианской Англии, когда создавались первые рудиментарные элементы государства социального обеспечения, популярная пресса и популярная криминология изменили определение девиантных женщин с «плохих на сумасшедших». Она показывает, что популярный образ девиантных женщин претерпел заметные изменения, и что это изменение сопровождалось снижением женской преступности. Но, возможно, из-за того, что она забрасывает свою сеть так широко, Зеднер не может установить тесную связь между этими двумя событиями. Подробное изучение одного вида серьезного преступления — убийства — предоставило бы Зеднеру прекрасную возможность расширить очень важную работу. Спешу добавить, что я не утверждаю, что Кнельман должна была написать книгу другого типа, но что она могла с пользой использовать материалы, непосредственно связанные с ее собственными проблемами и легко доступные ей.
Книга Кнельмана затрагивает интересную, важную и малоизученную тему. Он начинается со взрыва, излагая очень многообещающую повестку дня. В нем есть несколько увлекательных и информативных обсуждений малоизвестных и понятных практик. Но он не очень хорошо построен, чтобы ответить на вопросы, которые он ставит. Он увязает в дискурсивном обсуждении мини-историй сенсационных убийц и не может систематически использовать данные для решения важных проблем, изложенных в начале книги. Таким образом, это делает невозможным обобщение, несмотря на очевидное стремление к нему. Это может объяснить, почему книга заканчивается заключением всего на одну страницу.
Несмотря на эти существенные недостатки, Вращение на ветру является ценным вкладом в изучение женщин и преступности. Он вносит большой вклад в эту область, отходя от исключительного внимания к «женским» преступлениям и исследуя более широкий спектр преступной деятельности женщин. Его результаты подчеркивают важность и необходимость изучения большей женской преступности в девятнадцатом (и ранее) веках. Он успешно связывает женскую преступность с более широкой патриархальной социальной структурой. Он предоставляет ценную информацию о малоизвестной преступной практике. Он добывает массу материалов в прессе о женской преступности.
Кружение на ветру — одно из небольшого, но растущего числа исследований, которые делают женщин заметными в истории преступлений. Как таковая, эта книга должна быть в библиотеках всех, кто серьезно интересуется историческими исследованиями женщин и преступности.
Примечания:
[1]. Фили, Малкольм и Дебора Литтл. «Исчезающая женщина: упадок женщин в уголовном процессе, 1687–1912», Law and Society Review . 25 (1991): 719. Фили, Малкольм. «Упадок женщин в уголовном процессе: сравнительная история», История уголовного правосудия: Международный ежегодник 15 (1996): 235.
[2]. Битти, Джон М. Преступление и суды в Англии: 1660-1800 . (Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета, 1986).
