Хорошо или плохо гмо: Чем опасны ГМО?

Чем опасны ГМО?

Американские ученые объявили, что продукты с ГМО не опасны для здоровья человека и животных. За 20 лет исследований они пришли к выводу, что генетически модифицированные продукты не провоцируют развитие онкологии, а также аллергических реакций, ожирения и заболевания почек.

Напомним, генетически модифицированные организмы — это продукты питания, а также живые организмы, которые создаются при помощи генной инженерии. Самое широкое применение ГМО нашли при выращивании картофеля, кукурузы, сои, сахарной свеклы и риса. Лидер по производству и потреблению — США: 80% общего объема.

В России производство ГМО запрещено. Однако разрешен импорт продуктов питания с содержанием генномодифицированных компонентов. По данным Общенациональной ассоциации генетической безопасности, это 30-40% объема российского рынка продуктов питания.

Результаты исследования «МИР 24» обсудил с доктором биологических наук, международным экспертом по экологической и продовольственной безопасности

Ириной Ермаковой.

– Что Вы думаете относительно того, что говорят американские ученые, что ГМО – это не опасно?

Ирина Ермакова: Начнем с того, что это не совсем американские ученые, а полуобщественные академии. Поэтому, если в общем брать этот доклад, там они просто проанализировали те данные, которые существуют в мире. Напомню, несколько лет назад был представлен большой доклад в ООН, где участвовали 400 ученых из различных стран, настоящих ученых, которые написали, что ГМО вообще-то опасны. Если говорить о том, что представляет собой доклад, то это как бы оправдание того, что они запустили эти генномодифицированные организмы по всей планете. И чтобы понять, что это такое, то ГМО по определению не могут быть безопасными. Включим логику: любые мутации в генах приводят к образованию нового подвида. А здесь они просто внедряют разные гены в большом количестве.

– Ученые заявляют, что улучшают растения, это так?

И.Е: Растение не улучшается, а просто приобретает некое свойство. Но при этом неизвестно, что происходит с другими свойствами, уже имеющимися — не является ли это новое свойство токсичным.

– То есть до сих пор нельзя твердо говорить о том, что ГМО плохо, поскольку ученые наверняка не знают?

И.Е: Думаю, что те ученые, которые были независимы от корпораций и проверяли, прекрасно знали, что это опасно, вредно и использовать это нельзя.

– Так в чем же тогда ухудшение, если они просто улучшают некоторые свойства?

И.Е: Например, растение приобретает свойство устойчивости к некоторому химикату, жаре или холоду. При этом это свойство может быть токсично. Такие свойства, согласно исследованиям независимых экспертов, приводят к патологиям внутренних органов, вызывают онкологию, приводят к бесплодию, то же самое пресловутое американское ожирение. Причем доказали все это американские же ученые. Были даже ученые, которые издали даже книгу о том, что в регионах, где было много ГМО, был всплеск ожирения, диабета, ожирения и бесплодия.

И они даже получили грамоту и премию.

– Что касается России, почему выращивание ГМО-продуктов запрещено, а импорт разрешен?

И.Е: Нужно, конечно, запретить их ввозить. Это, конечно, можно проверить. Все продукты проверяются на таможне, можно делать контрольные закупки и проверять в лабораториях. Более того, сейчас изобретены так называемые портативные приборы, и каждый человек может прийти в магазин и проверить. Однако, судя по всему, ГМО пока есть у нас в продуктах питания, на прилавках, и я думаю, что это является причиной того, что пока закон о запрете ГМО не принят. В прошлом году подобный законопроект о запрете ГМО был одобрен нашим правительством и прошел первое чтение в Госдуме большинством голосов. Но, к сожалению, в феврале после визита Генри Киссинджера, не знаю, было ли это совпадением или нет, однако правительство вдруг отказалось поддержать этот законопроект.

7 мифов о ГМО, верить в которые глупо

Миф 1.

Будешь есть ГМО — мутантом станешь

Это самый удивительный миф, который разоблачали и разбирали уже так много раз, что даже поднимать эту тему неловко. Якобы изменённые гены из картофеля или сои проникнут в гены человека и что-то там поменяют. На Человека-паука похожими мы не станем, но в мутантов из страшилок превратимся.

Если бы эта схема работала так просто, то любые гены из любого картофеля или сои могли бы проникнуть к нам в ДНК и что-то поменять. К счастью, этого не происходит, потому что наша ДНК надёжно защищена от генов из продуктов, которые мы употребляем в пищу.

Нельзя сказать, что у этого мифа совсем нет базы. Например, многие вирусы могут проникать внутрь клетки и провоцировать онкологические заболевания, как некоторые виды папилломавируса человека. Но эти вирусы не имеют отношения к технологии производства продуктов. ГМО и их употребление в пищу изучается ^{уже десятки лет, и за это время не было выявлено никаких внезапных мутаций, связанных с проникновением генов из ГМО в геном человека .}

Миф 2. ГМО — это яд

Основной миф происходит из того, что в аббревиатуру ГМО каждый вкладывает какой-то свой смысл. На самом деле расшифровывается она просто: генетически модифицированный организм. Эта аббревиатура не отвечает на вопрос «Зачем модифицированный?».

Можно привести пример: у нас есть пирожок. Обыкновенный пирожок. Он может быть печёным или жареным, с луком или с джемом из кумквата. Пирожок может быть просроченным. Даже с начинкой из крысиного яда с мышьяком. Значит ли это, что пирожок — зло и его надо запретить? Конечно, нет. Всё зависит от того, что в пирожке.

Так и с ГМО. Модифицировать продукты можно по-разному. И в теории, конечно, можно сконструировать некий объект, который вызовет отравление. Но на практике это невыгодно.

ГМО делают для того, чтобы улучшить свойства продуктов: чтобы овощи быстрее росли, медленнее портились, были устойчивы к вредителям и гербицидам (веществам, которыми уничтожают сорняки на полях).

Этим же веками занимается традиционная селекция, меняя организмы, только путём медленного отбора и вслепую: никто не знает, какая именно пшеница вырастет после облучения зёрен или какой именно телёнок родится у скрещённых пород коров. Технология создания ГМО этим и отличается: когда люди меняют ген, они всегда точно знают ^{, какой именно это ген, на что его меняют и зачем. Изменённые сорта учтены и подробно описаны, поэтому в них как раз нет ничего секретного (если, конечно, вы не верите в теорию заговора).}

Миф 3. Не содержит ГМО — значит полезно!

Если на продукте стоит наклейка «Не содержит ГМО», это означает ровно одно: в продукте нет ГМО (мы надеемся на честность производителя и считаем, что это правда).

Из этого не следует никаких утверждений о пользе или вреде продукта. Например, совершенно обычная немодифицированная свёкла из бабушкиного огорода может быть «перекормлена» удобрениями так, что вызовет лёгкое отравление. Или растворимая лапша без всякого содержания ГМО будет всего лишь источником пустых калорий. Пачка маргарина, в котором нет ни следа ГМО, будет напичкана трансжирами.

Так что ставить знак равенства между отсутствием ГМО и пользой точно нельзя.

Миф 4. Вокруг сплошные ГМО!

Продолжения у мифа разные: поэтому и болеем, поэтому мужиков нормальных нет, поэтому нравственность падает. На самом деле если вы живёте в России, то вокруг вас вовсе не одни ГМО.

Все производители обязаны ^{маркировать продукцию, если содержание ГМО в ней окажется выше 0,9%. Всё, что меньше, — это фактически следовые количества.}

При этом в самой России выращивать что-то из ГМО-семян ^{на продажу запрещено, можно только в научных целях . Роспотребнадзор даже регулярно берёт пробы и проверяет производителей.}

Так что нет, в продуктовых магазинах вовсе не сплошные ГМО.

Миф 5. ГМО вызывают бесплодие, рак и аллергию

Как правило, считается, что ГМО вызывают всё и сразу. На самом деле есть повод подозревать ГМО только в возможной аллергии у людей, которые к ней склонны. Поскольку пищевая аллергия — это ответная реакция организма на чужеродный белок, то в теории любой белок из ГМО может её вызвать. Поэтому ГМО тестируют на аллергены и до этого тестирования в продажу не пускают. Впрочем, с вызовом аллергии прекрасно справляются и все остальные белки — из продуктов, которые не подвергались генетическим модификациям.

Опасения относительно того, что ГМО вызывают другие заболевания, необоснованны ^{. Данные о бесплодии и раке появились из работ Ирины Ермаковой, Жиля-Эрика Сералини и других учёных. Правда, при тщательном рассмотрении оказалось, что эти работы не соответствуют критериям научности и данные, полученные в ходе экспериментов, нельзя считать достоверными . Но миф начал жить.}

Из-за того, что ГМО вызывают недоверие у населения (в России по данным ВЦИОМ, больше 80% опрошенных вообще хотят запретить ГМО) и новизны самой технологии ГМО-продукцию проверяют даже тщательнее, чем любую другую еду. Это хорошо, по крайней мере мы знаем, что ГМО-продукты, которые присутствуют на рынке, безопасны ^{, насколько это вообще возможно (мы же помним, что даже питьевая вода может стать причиной гибели).}

Миф 6. Это всё ради денег!

Нет, это не миф. ГМО делают ради денег — чтобы продукция была дешевле, чтобы её покупали как можно больше, чтобы сделать из неё больше товаров и поскорее их продать. Например, один из первых сортов ГМО-помидоров ^{был сконструирован так, чтобы дольше не портиться. В него даже не добавляли никаких чужих генов, просто «выключили» один свой.}

Конечно, это было сделано ради получения прибыли, ведь если овощи остаются свежими дольше, легче продать всю партию.

Так что всё ради денег, истинная правда. Впрочем, как и старания вырастить урожай побольше с помощью селекции, гербицидов и без ГМО.

Миф 7. Эта публикация проплачена

Нет, эту статью автор написал по заданию редакции. Редакция и автор не получали денег от производителей ГМО.

Угроза здоровью или будущее планеты — Wonderzine

Почему маркировка «без ГМО» не гарантия безопасности

Озабоченность некоторыми аспектами генной инженерии в сельском хозяйстве, например связью ГМО с использованием гербицидов или получением патентов, имеет основания. Но ни один из действительно важных вопросов не касается научного аспекта генной инженерии и тем более моральной составляющей этой практики. Генная инженерия — это технология, которую можно использовать различными способами, и для ясной постановки вопроса важно понимать разницу между целями применения метода и подробно изучать каждый частный случай. Если вас беспокоят пестициды и прозрачность в вопросах происхождения продуктов, вам нужно узнать о составе и количестве токсинов, воздействию которых подвергается ваша пища. Разумеется, пометка «без ГМО» не означает, что в хозяйстве обошлось без пестицидов, а информация о содержании ГМО, напротив, не даст понять, зачем были проведены генные манипуляции — возможно, ради спасения культур от вируса или для повышения питательных свойств. По сути, выбирая продукцию без ГМО, мы никогда не знаем, правильный ли делаем выбор, ведь генетически модифицированная альтернатива может оказаться безопаснее.

Всемирная организация здравоохранения, Национальная академия наук США и сотни организаций по всему миру признали, что доказательств небезопасности ГМО пока не существует. В прошлом году платформа Genetic Literacy Project за просвещение в области генной инженерии опубликовала критику 10 исследований, которые якобы доказывают вред генетически модифицированных организмов.

Как бы там ни было, многие производители продуктов питания решили, что есть смысл избрать осторожную позицию и обеспечить себе сертификацию «без ГМО». Многие из нас не готовы положиться на доводы науки, к тому же в исследованиях, говорящих как в пользу, так и против ГМО, случаются и мелкие неточности, и серьёзные оплошности. Зато нередко вызывает доверие мнение скептиков о том, что пока рано судить о долговременном эффекте генетически модифицированной пищи.

В деле против ГМО, как и в любом неоднозначном вопросе, чем глубже копаешь, тем сложнее становится сформировать мнение: с одной стороны, повсеместно обнаруживаются неточности в подсчётах, искажение информации и попросту враньё со стороны противников генной инженерии, с другой — довольно агрессивная позиция корпораций, её спонсирующих. Вместе с тем основной аргумент движения против ГМО состоит в том, что безусловная причина избегать продуктов «нового типа» — благоразумие и осторожность, а потому несколько слабоват. Активисты, которые советуют остерегаться ГМО «на всякий случай», не всегда готовы адекватно оценить альтернативы.

Белки в инженерно-модифицированных злаках они называют токсичными, но при этом выступают в защиту действительно токсичных пестицидов, которыми обрабатывают растения, и в защиту самих растений, полных всё тех же, по их мнению, токсических белков.

ГМО: биологическое оружие или польза для здоровья

Генетически модифицированный организм (ГМО) – это организм, генотип которого был изменен с помощью внедрения методами генной инженерии. Растения с ГМО имеют повышенную урожайность и устойчивы к вредителям. Продуктов, с измененными генами на рынке тоже достаточно.

Несмотря на запрет выращивания и разведения генно-инженерно-модифицированных растений и животных от 4 июля 2016 года,   в РФ очень много модифицированной сои, кукурузы, овощей, в частности из США.
 

Против продуктов, содержащих ГМО высказалась доктор биологических наук Ирина Ермакова. В беседе со спецкором «Звезды», эксперт заявила, что ГМО – это якобы биологическое оружие США.

«ГМО – это биологическое оружие, созданное США. После различных проверок оказалось, что все эти модифицированные организмы, приводят к образованию опухолей и паталогий внутренних органов. Также, они могут привести к бесплодию. Дело в том, что чужеродные вставки внедряются с помощью опухолеобразующей агробактерией. То, что мы увидели, когда проводили исследования – шокировало. Опыты на животных доказали бесплодность. Похожие результаты были также выявлены и нашими иностранными коллегами. Когда мы стали сопоставлять результаты – мы получили ужасную картину, и в итоге поняли, что ГМО – это бомба замедленного действия. У нас в России приняли закон о запрете ГМО, но к сожалению, продукты могут проникать на рынок…», — рассказала эксперт.

Однако мнение Ермаковой опровергает руководитель лаборатории аналитических методов исследования и профессор Константин Эллер.

«Никаких новых данных, которые опровергают ГМО – в принципе нет. Меняется в продуктах только один признак, который не имеет отношения к возникновению подобных заболеваний (бесплодие, опухоли). Есть целый ряд ГМО, который полезен: например в Китае множество людей имеет анемию из-за недостатка железа. Вот, после того, как вывели новый сорт риса с высоким содержанием железа – у них все выровнялось. Ну и что в этом плохого? То же самое с дефицитом витамина группы B», — заявляет эксперт.

По мнению Эллера, поводов для беспокойства нет, так как перед поступлением на массовый рынок все генно-модифицированные продукты тщательно проверяются.

«Все это естественно проверяется, прежде чем вводится в массовое производство. Есть многие продукты с ГМО, генетически модифицированный инсулин например. А про биологическое оружие США..это же бред! В Америке 85% сои – с ГМО, и они не вымирают, и считать, что Америка снабжает весь мир такими продуктами, чтобы например испортить животноводство – это ерунда и научно необоснованно», — уверен профессор.

ГМО — польза или вред?

​Тема полезности/вредности ГМО является одной из топовых, если вы решите подискутировать в разношерстной компании. Странно — человечество так мечтало победить голод, однако когда появились реальные инструменты для выполнения задуманного, поднялась волна протестов и запретов. Аргументы и контраргументы в вопросах, касающихся ГМО, разбирает младший научный сотрудник Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН, популяризатор науки

Даниил Гладких.

Начать рассказ об организмах, генотип которых был искусственно изменен при помощи методов генной инженерии, на мой взгляд, лучше всего с динозавров и Джека Хорнера. Во-первых, динозавры — это круто. Во-вторых, достаточно и первого. Итак, в узких кругах палеонтологов и подростков Хорнер широко известен тем, что еще в 1970-х представил убедительные доказательства того, что некоторые динозавры заботились о своем потомстве, строили гнезда и были стайными. Также он развивал следующую гипотезу — тираннозавр был мусорщиком-падальщиком, а не активным хищником — и это стало причиной одного из самых напряженных и затяжных споров в истории палеонтологии.

Победила дружба, и сейчас считается: тираннозавр являлся хищником-оппортунистом — мог как охотиться, так и питаться падалью. Однако пресса проигнорировала эту теорию, и мы имеем медийный образ тираннозавра исключительно как брутального агрессивного хищника-убийцы. Справедливости ради отмечу, что некоторую часть в этот образ внес и сам Джек Хорнер — он был другом режиссера Стивена Спилберга, консультантом фильма «Парк Юрского периода» и прообразом палеонтолога Алана Гранта, но мораль истории в другом. Как мы видим, без должного уровня освещения некоторые аспекты истины могут быть навсегда скрыты в тени провокационных заголовков — и генетически модифицированных организмов это касается в первую очередь.

Согласно опросу ВЦИОМ за 2014 год, 82 % россиян согласны с тем, что ГМО наносят вред здоровью. И все эти 82 и несколько процентов сомневающихся однозначно выступают за запрет ГМО в России. С этим в равной мере согласны как 18 — 24-летние (81 %), так и респонденты старше 60 лет (77 %), москвичи и петербуржцы (75 %) и жители малых городов (79 %).

Две трети участников опроса (67 %) полагают, что подобная еда способна вызвать рак. Бесплодия и даже мутаций как следствия употребления генетически модифицированных продуктов опасаются более половины опрошенных (60 % и 59 %, соответственно). Я так подробно говорю о цифрах, чтобы стало понятно — нет никакой возрастной, социальной или гендерной зависимости. Только уровень образования. И лишь у 15 % опрошенных его достаточно, чтобы оценить аргументы любой стороны в данном вопросе. По удивительному стечению обстоятельств именно эти 15 % не испытывают никаких опасений в связи с ГМО продуктами. Совпадение?

Треть людей все же считает, что только продукты ГМО могут помочь в решении проблем голода, несмотря на их вред для здоровья. Главный вывод, вытекающий из усилий более чем 130 научно-исследовательских работ, охватывающих 25 лет и проведенных с участием более чем 500 независимых групп, состоит в том, что биотехнологии и, в частности, ГМО как таковые не более опасны, чем, например, традиционные технологии селекции растений, которыми занимаются любые огородники-любители.

Все это можно почерпнуть из доклада Евросоюза, посвященного юбилею исследований. А теперь представим себе обычный диалог с противником ГМО. Как правило, это хороший человек, он просто заблуждается и не знает всех фактов. Итак, попробуем с ним поговорить.

— Вы изменили генотип организма, а этого делать нельзя! Неизвестно, что вы там себе намутировали, и какие последствия это принесет для таких организмов и людей, их поедающих. Селекция столетиями плавно выводила неопасные новые сорта, только улучшая конкретные признаки. А ученые за пару месяцев вводят в томат ген лосося и скармливают нам!

— Как раз при использовании методов генной инженерии мы четко представляем себе, что и где меняем, а при селекции работа с генами идет на уровне групп сцепления, которые могут содержать информацию от нескольких штук до десятков белков. Да и ГМО — не такое уж новое изобретение, например, в медицине они используются с 1982 года, когда научились получать человеческий инсулин с помощью биореакторов с бактериями, а не выкачивая его из свиней. А список того, кто, что и как изменил, всегда можно найти на сайте базы всех зарегистрированных ГМО-организмов.

— Это же мутации! Мутанты — зло и отклонение от нормы. Обычные организмы же не мутанты, и они хорошие. При селекции мутантов нет.

— Все, что мы потребляем в пищу, генетически неоднородно. Съев три помидорки с бабушкиного огородика, вы получите три генетически разных продукта — мутантов, по сравнению с исходной идеальной сферической помидоркой в вакууме. В любом организме всегда присутствуют какие-то мутации, в каждом есть гены, измененные без нашего ведома. Причина тому — солнечная радиация и другие источники генетической изменчивости. Мутация генов — естественный в природе процесс, без которого невозможна биологическая эволюция, приспособление к изменяющимся условиям окружающей среды и выживание видов. Ну а методы селекции основаны на генетике. Отбор. Самый древний и самый простой метод селекции. Сеем овощи-фрукты, собираем, оставляем только те, которые нам нужны (вкусные, с крупными плодами), опять сеем, опять отбираем и так далее. Получаем, например, «антоновку», «бычье сердце», дыньку «колхозницу». Просто и медленно. Или полиплоидия — дублирование хромосом в растении, что приводит к увеличению размеров клеток и всего организма (всеми любимая кукуруза и большинство сельскохозяйственных растений вообще). Мутагенез применяют в селекции уже 60 лет — облучают растение рентгеновскими лучами с целью индуцирования спонтанных мутаций, после чего отбирают интересные образцы.

— ГМО ненатурально выглядит, пахнет и вообще не то!

— Это просто дело привычки. Мало кто уже помнит (XVI век вообще мало кто помнит), что натуральная морковка вообще-то маленькая, горьковатая и фиолетовая, а оранжевый цвет и большой размер — результат долгой селекции. Натуральная кукуруза, которую ели индейцы майя, горчила и имела початок не более 10 см в длину. Да и вымерла она уже. Те самые невкусные магазинные томаты — результат как раз таки селекции: это сорта, которые выведены в 1988 году, чтоб созревать в одно время и содержать мало глютамата (ответственного за их вкусность), так как его высокое содержание в итоге повреждает клеточные стенки, и помидоры моментально становятся мятыми при транспортировке в магазин, а, значит, неаппетитно выглядят и быстро начинают гнить.

— Вы съедите ГМО-продукт, и чужеродные измененные гены встроятся в ваш организм, и вы станете мутантом, заболеете раком, будете бесплодным…

— В процессе питания все попадающие в организм продукты разлагаются до простых составляющих, универсальных и идентичных кирпичиков, из которых организм заново строит все, что ему необходимо. Белки — до аминокислот, жиры — до глицерина и жирных кислот, углеводы — до глюкозы. Основные составляющие продукта мы видим на упаковке любого съедобного товара. Это основа всех диет — сколько чего нам нужно употреблять. Таким волшебным образом мы остаемся людьми тысячи лет, не превращаясь в картофеле-рыбо-свиней. Да и полезно помнить, что многие из сортов продуктов, являющихся основными кормовыми для людей и животных (картошка, кукуруза, соя и так далее), насчитывают максимум несколько десятков лет истории — большинство выведены селекцией в XX веке и не имеют аналогов в дикой природе (где, кстати, не выживают).

— Все это ГМО не проверяют, изменили что-то и выпускают на рынок, чтобы не потерять прибыли, а здоровье потребителей никого не волнует!

— Все все проверяют, никому не надо вкладывать миллионы долларов и многие годы в разработку нового продукта, а после терять миллиарды и репутацию из-за банальной аллергии или токсичности. Здесь все так же сложно как и в фармацевтике, когда новое лекарство долгое время идет от синтезированного вещества к продаваемой форме. И редкие случаи ошибок, которые, кстати, случаются в любом крупном производстве — отзывы лекарств, автомобилей и прочего — никоим образом не говорят о том, что процессы генной модификации опасны в целом. Да, японская компания Showa Denko K.K. выпустила триптофан (аминокислота, недостаток которой может нарушать рост и развитие детей), полученный с помощью трансгенных бактерий, который из-за некачественной очистки послужил причиной гибели нескольких десятков человек, но это не изменяет того факта, что ГМО-триптофан, натуральный триптофан и идентичный натуральному, полученный чисто химически триптофан совершенно одинаковы.

— Но были же исследования, которые доказали, что все это вредно!

— Было несколько работ, где их авторы пытались доказать вред отдельных ГМО-продуктов. Это не доказательство того, что вся методика неверна и опасна. Самые известные для россиян — проекты Ирины Ермаковой 2005 — 2009 годов, когда она кормила крыс ГМО-соей и показала, что они становятся бесплодными. На самом же деле это не является научным исследованием. Эксперименты были проведены крайне некорректно, в обсуждении результатов при прочих равных спекулятивно все же делались выводы о вреде ГМО. Неудивительно, что работу опубликовали всего в двух журналах, которые не относятся к списку рецензируемых изданий, а значит, напечатать там может кто угодно и что угодно. А ее статья в Nature Biotechnology, о которой мало знают даже сторонники Ермаковой, напротив, построена очень корректно — и носит максимально дискуссионный характер, да и вообще находится в разделе Opinion and Comment (Мнения и комментарии). Арпад Пуштаи в 1999 году кормил крыс обычным картофелем и картофелем, вырабатывающим лектин (токсическое вещество). Крысы, которые ели только картофель с токсичным веществом, чувствовали себя хуже. Это, конечно, удивительный факт, но доказывает ли он опасность ГМО? Или то, что будет плохо, если есть только картофель, специально модифицированный, чтобы вырабатывать токсин? Вопрос риторический.

— Хорошо. Пусть ГМО не вредны, но и полная безопасность не доказана.

— А этого сделать нельзя. Формально невозможно доказать полную безопасность чего-либо по той простой причине, что принципиально невозможно доказать полное отсутствие чего-либо. Это математическая статистика. Машины также не полностью безопасны. При уникальных стечениях обстоятельств одна из них может даже взорваться во время движения или с ненулевой вероятностью улететь, вот только случалось ли такое когда-нибудь?

В заключение хочется сказать, что в большинстве случаев ярые противники ГМО — это либо отдельные ученые, ставящие не всегда чистые эксперименты в погоне за славой, либо журналисты, специализирующиеся на сенсациях, о которых все забудут через несколько дней. Но после того, как они уже всех напугали, выясняется, что чаще всего ГМО тут совсем ни при чем. Россия не единственная испытывает трудности с принятием новых технологий, которые на самом деле являются старыми, только в новой обертке. Из знакомого нам доклада Генерального Директората Европейской комиссии по науке и информации следует, что большинство европейцев также считают ГМО вредными и требуют их запрета, но в данном случае, как утверждает Директорат, «общественное мнение не должно рассматриваться как препятствие для технологических инноваций. И мы должны вести максимально масштабную просветительскую работу, чтобы изменить общественное мнение».

…В магазинах я всегда вижу упаковки продуктов с надписью «БЕЗ ГМО», даже на пакетах соли. И ни разу не видел продукт с маркировкой «ГМО». А я так хочу уже попробовать хоть что-нибудь, официально полученное из настоящих генетически модифицированных организмов, гордо купить товар, являющийся венцом всей современной биологии. Товар, призванный улучшить жизнь людей на планете.

Даниил Гладких

«Все истории о «вредных ГМО» — фейки или плохая наука»

Можно ли сказать, что мы тратим деньги впустую, покупая продукты с приставками «био» и «эко»? Опасны ли генно-модифицированные овощи? На что способна генная инженерия и стоит ли ее бояться? На эти вопросы в интервью BFM. ru отвечает биолог Александр Панчин

Александр Панчин. Фото: Екатерина Мамонтова

Товары с пометкой «без ГМО» сегодня можно увидеть во многих магазинах. Для потребителей это становится неким маркером натуральности и безопасности продукта. Но действительно ли ГМО опасны? О том, как одна из самых передовых и революционных технологий стала неугодной, запретной и даже страшной, рассказывает российский биолог, научный журналист, писатель и эксперт в вопросе безопасности продуктов на основе генно-модифицированных организмов Александр Панчин.

Что такое ГМО?

Александр Панчин: Все живые организмы — мутанты, включая нас с вами. То есть мы генетически отличаемся от наших предков. Какие-то мутации хорошие, какие-то вредные, какие-то нейтральные. А ГМО называют таких мутантов, которые были получены в лабораториях человеком. Хотя, казалось бы, совершенно не важно, каким образом мутация возникла — из-за того, что ошибся фермент, который удваивает молекулу ДНК, пытаясь ее копировать, или то же самое сделал генный инженер. Важны лишь последствия мутаций — как они изменили организм.

Поясню на примере. Есть порода быков бельгийская голубая. Они имеют мутацию, из-за которой у них очень развиты мышцы. Эти животные большие и крупные, и хотя журналисты часто ошибочно называют их ГМО, они — натуральны, без ГМО, и выведены селекцией. А вот мышки, которым сделали ту же самую мутацию с помощью генной инженерии — уже ГМО. Хотя мутация та же и свойства те же. Так есть ли смысл вообще использовать слово ГМО? Мне кажется, что нет. Есть конкретные организмы с конкретными свойствами и мутациями. Термин «ГМО» не имеет биологического смысла, только юридический.

Можно ли распознать ГМО вне лаборатории? Существует ли стандарт, по которому продукт, животное будут считаться генно-модифицированными?

Александр Панчин: Поскольку ГМО — юридический термин, то есть формальные списки растений и животных, которые считаются ГМО. Например, в Канаде есть генно-модифицированный лосось. Известно, чем он был модифицирован, какую мутацию там сделали, и с помощью специальной методики можно понять, является ли некий конкретный лосось одним из тех, которые были сделаны в лаборатории. Если да, тогда мы его называем ГМО. При этом, например, если в подпольной лаборатории создать организм с новой мутацией, едва ли кто-то ее обнаружит и докажет, что это ГМО. Потому что, как я уже сказал, ГМО от не ГМО ничем принципиально не отличается, только своим происхождением. При этом практически любые мутации встречаются в природе, включая, и горизонтальный перенос целых генов от одних организмов к другим. Без всякого участия человека.

Как изменились принципы создания ГМО-продуктов?

Александр Панчин: Расширился арсенал методик для внесения новых мутаций. Люди по-прежнему используют селекцию, агробактериальную трансформацию (когда растениям передают гены особые агробактерии), по-прежнему могут брать просто бактерии и добавлять к ним в среду последовательности ДНК, которые те при определенных условиях охотно захватывают. Но добавилось самые интересные из последних инструментов для генной модификации: «молекулярные ножницы», которые называются CRISPR-Cas9, и некоторые похожие технологии, позволяющие нам очень точечно делать разрезы в ДНК и указывать, в какое именно место в геноме нам нужно что-нибудь встроить. То есть раньше мы в некоторой степени опирались на случайность. Допустим, мы хотим получить генно-модифицированное растение. Простые инструменты позволяют нам встроить ген, например, устойчивости к вредителям, в геном растения. Но где именно этот ген встроился, мы узнаем постфактум, прочитав ДНК этого растения. То есть сначала мы создаем сорт и только потом сможем проверить, где у него произошло изменение. Если нас утраивает, где именно оно произошло, мы его сохраняем. По сути, нам все равно приходилось заниматься селекцией. Сейчас проверки никуда не делись, но благодаря появлению намного более утонченных методов мы действительно можем направить нужный ген в нужное место.

Проверять результат тоже стало проще?

Александр Панчин: Из-за того, что сильно удешевились методы чтения ДНК, сейчас ничто не мешает полностью прочитать геномы растений или животных, над которыми ставились опыты. Можно посмотреть все возможные генетические изменения, которые могли случайно совпасть с теми, которые вы делали.

Как ГМО проверяют на безопасность?

Александр Панчин: Если мы говорим именно о генно-модифицированных организмах, используемых для создания продуктов питания, стандартом являются две вещи. Во-первых, эквивалентность. Вы должны посмотреть на состав различных микроэлементов различных ключевых молекул между исходным сортом и тем, который получился. Если по составу эти организмы особо ничем не отличаются, то это называется эквивалентные сорта или породы. Во-вторых, стандартные эксперименты на животных. Такой продукцией могут кормить цыплят, грызунов, в разном соотношении добавляя ее им в пищу, и смотреть на их здоровье.

С проверкой на безопасность ГМО заморачиваются намного больше, чем с проверкой на безопасность не ГМО. Непонятно, почему, ведь важно, какая именно возникла мутация, а не то, каким образом она там возникла. Бывали примеры в истории, когда продукты, полученные селекционным путем, оказывались с мутациями, делающими их более вредными для человека. Например, так случилось с картофелем сортов «Ленапе» и «Магнум-бонум». Они оказались сортами с высоким содержанием соланина, и об этом не знали, пока их не выпустили на рынок. Но из-за того, что присутствует общественный скепсис по отношению к ГМО, их подвергают более тщательным проверкам, чем большинство сортов, которые где-либо используются.

Какие методы генной инженерии используются дольше всего?

Александр Панчин: Самый простой и известный метод генной модификации растений основан на том, что в природе есть агробактерии, которые живут в почве и умеют в своих целях переносить собственный генетический материал в клетки растений. Они заставляют клетки растений активно делиться и производить питательные вещества для бактерий. Генные инженеры просто подсмотрели, как это делают бактерии и сделали так, чтобы бактерии переносили в растения нужные человеку гены, а не те, которые они переносили раньше.

Если мы говорим вообще про первые попытки генетически модифицировать что-то человеком, то надо отметить селекцию Люди влияли на эволюцию генов живых организмов задолго до открытия молекулы ДНК. Селекция — это форма генетического изменения популяции. Современная кукуруза сильно отличается от той кукурузы, которую ели наши предки, именно за счет того, что там были случайные мутации. Селекционеры отбирали мутантов с нужными им свойствами.

Если же говорить о первых направленных генетических изменениях в лаборатории, то можно вспомнить как вообще было сделано открытие, что именно ДНК отвечает за передачу наследственной информации. Ученый по имени Фредерик Гриффит проводил эксперименты на бактериях. У него были патогенные бактерии, инъекция которыми смертельна для грызунов. Если [бактерии] убить нагреванием, то их останки уже не убивают животное. Но если эти останки смешать с безобидными бактериями, последние сами становятся опасными. Потом еще одна группа ученых доказала, что для такой передачи свойств необходимо, чтобы от патогенных бактерий осталась ДНК. А теперь мы понимаем, что по сути Гриффит сделал генетически модифицированный штамм бактерии. Сейчас создают генно-модифицированные растения и животных, микроорганизмы. Даже были истории про первых генно-модифицированных человеческих эмбрионов, из которых в Китае, по заявлению ученого Хэ Цзянькуя, родились близнецы.

Если мы говорим про генную инженерию в сельском хозяйстве, то ей тоже достаточно много лет. Точно больше двадцати. Началось все с генно-модифицированных помидоров, из которых сделали томатную пасту определенного типа. Когда эта продукция, сделанная генными инженерами, только создавалась, ей хвалились, она считалась инновационным продуктом. Это было и частью маркетинга. А потом, увы, ГМО впали в общественную немилость.

Можно ли в целом говорить о хороших и плохих ГМО-продуктах, полезных и не полезных?

Александр Панчин: В теории, можно легко представить создание плохого ГМО. Например, можем взять ген, который кодирует какой-то токсичный белок, и сделать токсичное растение. Но если мы говорим про ГМО, которые создаются на практике, их делают не для того, чтобы кого-то отравить. Их создают для пользы обществу. Из ГМО, которые используются в качестве пищи, примеров, которые были бы вредными или потенциально вредными, мы не знаем.

Все истории о «вредных ГМО» — фейки или плохая наука. Есть, например, смешная история, когда какой-то сайт фейковых новостей написал про то, как человек съел рыбу с геном помидора и умер. Эта история была полной выдумкой, но очень многие СМИ ее ретранслировали. Я до сих пор получаю ссылки на эту новость, с вопросом о подтверждении/опровержении. В ответ кидаю подробный разбор этой истории, который делал Алексей Водовозов. На практике от ГМО пока не умер ни один человек.

Вторая очень нашумевшая история — про французского ученого Сералини, который кормил крыс генно-модифицированной кукурузой и обычной, сравнивая результаты. У него даже была статья в приличном научном журнале, где говорилось, что ГМО вызывает повышенную вероятность развития онкологических заболеваний. Но проблема была в том, что у не было статистического анализа. А если его сделать, станет понятно, что все различия находились в рамках случайного разброса. Причем у крыс этого вида в принципе к полутора годам жизни возникает рак в 40% случаев. Поэтому так же можно сказать, что те крысы, которые не ели ГМО, тоже заболели раком. В итоге статью отозвали из научного журнала под большим массивом критики к авторам, которые поступили некорректно, сделав громкие выводы из ничего.

И все-таки вы сказали о «плохом» ГМО.

Александр Панчин: Таких примеров мы не знаем. Теоретически, такое можно было бы сделать, если бы кто-то захотел. Все, что выпущено на рынок, нормальное, так что различать тут особо не нужно. Нет такого класса объектов как «ГМО». Например, сорта яблок антоновка и желтый налив просто разные. Так же и ГМО — они отличаются как базовым сортом, который использовался изначально, так и тем, какая новая мутация была привнесена. Ну и селекционные сорта отличаются: то, с чего начиналась селекция и по какому пути она шла. Если мы хотим разбираться в научном плане, какие продукты более полезные, какие более вредные, то нужно каждый сорт, каждый конкретный организм изучать отдельно, а не мешать все в кучу. И вопрос о том, ГМО это или нет, на самом деле абсолютно нерелевантный. Разнообразие внутри группы не ГМО-продуктов больше, чем различие между ГМО и не ГМО-вариантами одного и того же продукта.

Какое отношение к ГМО у нас и за границей?

Александр Панчин: Вообще истерия на тему ГМО присутствует во всем мире. Другое дело, что в России запрет выращивания ГМО был на государственном уровне, что, на мой взгляд, является очень антипротекционистским решением в плане развития наших биотехнологий: из-за этого мы можем очень сильно отстать. Но это скорее вопрос к нашему государству, чем к населению, которое примерно такое же, как и везде. Во всех странах встречаются активистские группы, которые борются с ГМО.

ГМО, к сожалению, сильно не любит «Гринпис», хотя, казалось бы, многие из генно-модифицированных растений и животных могли бы помогать защищать окружающую среду. Например, растения, которые устойчивы к вредителям. Они позволяют меньше использовать инсектициды, которые, в свою очередь, убивают пчел и других безобидных или даже полезных членистоногих. А пчелы в некоторых регионах вымирают. Их можно было бы спасать, меняя систему сельского хозяйства. Но вот почему-то у «Гринпис» принципиальная позиция, что ГМО — это очень плохо, причем во всех проявлениях. Это досадно. В международном сообществе таких примеров много. Когда пытались вводить некоторые генно-модифицированные сорта на Филиппинах, в частности золотой рис, богатый бета-каротином, местные жители вытаптывали засаженные им поля. Люди боятся того, чего не понимают, а страшилки очень легко распространяются через СМИ. В итоге каждый человек что-то такое слышал, что вот есть какие-то экспериментальные, страшные растения и животные, которыми нас кормят, и все пугаются. Напрасно.

Закон о запрете — о чем он? В чем принципиальная позиция государства?

Александр Панчин: Закон говорит о том, что в окружающую среду нельзя выпускать ГМО. В лабораториях создавать можно, продавать — тоже. То есть на рынке, в магазинах могут быть продукты, сделанные из генно-модифицированных организмов. Правда, это совсем не те продукты, которые ожидают люди. Многие говорят: «Яблоки, помидоры стали невкусными, потому что ГМО». Это все байки, потому что генно-модифицированных яблок и помидоров в России на прилавках вы не найдете в принципе. Это все обычная селекция. С некоторой вероятностью в магазине вы найдете генно-модифицированную картошку, кукурузу, ГМО-соя может быть использована в составе каких-нибудь сосисок. Все это разрешено. А вот если бы вы в России разработали очень полезный генно-модифицированный сорт какого-нибудь растения и захотели бы его выращивать, создать продукцию, которая могла бы в итоге возникнуть на рынке, у вас бы ничего не вышло. Потому что растение придется где-то выращивать массово, в полях. А это незаконно. Я еще люблю шутить: существуют такие генно-модифицированные аквариумные рыбки, которые светятся в ультрафиолете. И вот если выпустить такую рыбку в унитаз… вопрос к юристам: является ли это выпуском ГМО в окружающую среду и будет ли нарушением закона? Если ГМО-продукты так безопасны, каким образом можно об этом проинформировать? Национальная академия наук США в 2016 году опубликовала масштабнейшее исследование из 900 научных работ за 30 лет о влиянии ГМО на здоровье человека, по результатам которых не то что вред от таких организмов не был выявлен, а выявлены плюсы как для организма человека, так и для экологии.

Александр Панчин: Здесь все-таки нужна поправка: некоторые ГМО могут быть полезными относительно обычных аналогов, а другие — просто нейтральны. Грубо говоря, растение, которое устойчиво к вредителям, больше ничем не отличается. Оно не полезнее, но и не вреднее — оно просто устойчиво к вредителям. Это для формирования правильной картины мира. Да, есть отчеты Национальной академии наук, есть отчеты ВОЗ, Еврокомиссии, есть крупные обзоры в научных журналах, с выводом о том, что никаких отличий между ГМО и не ГМО не находят.

Что можно сделать для широкой аудитории?

Александр Панчин: Сложно сказать. Пишем научно-популярные книги, читаем лекции, даем интервью. Я не знаю, что еще мы можем сделать. Может быть, можно попросить журналистов, чтобы они меньше пиарили различных сомнительных «экспертов», которые тиражируют ничем не обоснованные страшилки. Очень много по телевизору в России раскручивали доктора биологических наук Ирину Ермакову, которая в итоге договорилась до того, что ГМО — это вообще инопланетные технологии. Такой подход, когда представляют две точки зрения, где ученый скажет что-нибудь заумное и непонятное, а другой эксперт скажет: «Смотрите, ГМО вызывает у вас ВСЕ» — и дальше перечислит огромный перечень болезней. Все сразу пугаются. У людей выключается критическое мышление. Они верят на слово, несмотря на то что эти заявления ни на чем не основаны, кроме как на фантазии. Но это уже никого не волнует. Информация, которая пугает, лучше передается и лучше запоминается. Она вызывает у людей сильную эмоциональную реакцию, типа «А!!! Меня же травят!» И ведь так приятно сказать всему миру, что тебя травят, и от этого все проблемы.

Хорошо, что тогда почитать, что изучить, какие исследования посмотреть?

Александр Панчин: Из крупных международных документов — уже вышеупомянутые доклады Национальной академии наук США, Еврокомиссии. Есть обзор в журнале Critical Reviews in Biotechnology. С научно-популярным сложнее, я в 2015 году написал научно-популярную книгу «Сумма биотехнологии», потому что на тот момент не знал о существовании хороших книг, где бы очень подробно приводились и разбирались все аргументы противников ГМО. А вообще, есть довольно много научно-популярной литературы, которая рассказывает про молекулярную биологию в целом. Даже просто знания о ДНК, о том, откуда берутся мутации, тоже окажутся полезными, чтобы понимать, почему это мифы, почему научное сообщество всерьез не воспринимает эту истерику на тему ГМО. Есть довольно много научно-популярных книг про биологию, например, «Самая главная молекула» Франка-Каменецкого. Да и банальные школьные учебники. Если человек знает молекулярную биологию, маловероятно, что он будет верить в страшилки.

Когда начались споры о том, что ГМО — это ненормально? Произошел переломный момент или, может быть, изначально были противники?

Александр Панчин: Мне кажется, есть несколько факторов, которые повлияли на появление этих страшилок. Еще до Сералини была одна известная скандальная история, это работа Арпада Пуштаи, который говорил, что картошка с геном, который кодирует белок лектин, по своим воздействиям на желудок грызунов отличается от картошки, которую отдельно посыпали этим лектином. Там тоже были проблемы и со статистическим анализом. Но еще до выхода статьи Пуштаи сильно раздул выводы в СМИ и инициировал скандал. Кто-то из рецензентов написал, что статью нужно опубликовать, чтобы все увидели, насколько она плохая. В итоге статью взяли в хороший журнал, потом ее, конечно, раскритиковали, но не учли, что сам факт публикации уже запустил волну страха. А про опровержение мало кто узнал. Тем самым эта история тоже сыграла определенную негативную роль в истории общественного восприятия ГМО. Но тогда, скорее всего, это сложно было предвидеть.Второй момент — развитие того, что называется органическим сельским хозяйством, которое очень модно и прибыльно. Идея в том, что вы можете продавать все то же самое, но намного дороже. Нужно только сказать или написать на упаковке, что ваши продукты натуральные, природные, естественные, без ГМО. Есть такая картинка, на ней нарисованы две одинаковые упаковки хлопьев, и на одной из них написано «без асбеста» и комментарий: «ненавижу того маркетолога, который первым до этого додумался». Это реальный прием, который очень хорошо работает. Вы можете придумать слова, которые вызывают хорошие ассоциации и плохие. Дальше вы на свою продукцию лепите хорошие слова и пишете, что у вас нет плохих, делаете это частью маркетинговой кампании, как будто ваша продукция лучше продукции конкурентов. На этом можно сильно поднять цены. И поскольку есть люди, которые могут себе позволить тратить большие деньги на продукты, то они будут такое покупать, не важно, что дорого. «Ведь это полезнее!»

Соответственно, это может делать любой предприниматель и неплохо на этом зарабатывать?

Александр Панчин: А вы зайдите в любой супермаркет и увидите, как часто пользуются такого рода приемами. Реально задумаетесь, а много ли вы знаете про те слова, которые написаны на упаковках. «Содержит это» или «не содержит». Если взять медицину, или косметологию, там происходит все то же самое. Например, крем со стволовыми клетками. Любой человек, который хоть что-то понимает в биологии, осознает, что крем со стволовыми клетками — это абсурд. Стволовые клетки — это клетки, которые делятся и сами собой возобновляют погибшие клетки организма. Если пересадить человеку стволовые клетки другого человека, первому, скорее всего, будет плохо. А стволовые клетки растения не смогут превратиться в стволовые клетки человека — это тоже абсурд. Из-за того, что стволовые клетки ассоциируются у многих людей с омоложением, восстановлением, регенерацией, крем со стволовыми клетками пользуется большим спросом. Такого рода примеров очень много.

Я видела соль и воду, на которых было написано «Без ГМО».

Александр Панчин: Конечно, это бред. А я видел презервативы и концерт Стаса Михайлова без ГМО.

Насколько прибылен рынок продуктов «без ГМО»?

Александр Панчин: Есть огромные сети супермаркетов, которые специализируются на том, что они называют эко-, биопродукцией. Но есть варианты, когда это могло бы быть честным. Например, у людей есть представление, что нужно заботиться о животных. Поэтому некоторые фермерские кооперативы позиционируют себя так, что они заботятся о зверушках, дают коровам погулять. Поэтому их продукция дороже. Или если кто-то из этических соображений считает, что лучше такое ведение животноводства, ладно, это честно. Зачем приписывать такой продукции волшебные свойства? То, что она становится полезнее, нигде не доказано. И в целом на бренде «эко», «био», «органик», существуют огромные корпоративные бизнесы, которые, как бы смешно это ни звучало, имеют статус в том числе и транснациональных корпораций.

Соевое мясо можно считать ГМО-продуктом или нет?

Александр Панчин: Там может быть генно-модифицированная соя, из которой сделали белок, использованный в изготовлении соевого мяса.

Насколько я понимаю, при помощи ГМО создают не только продукты, но и лекарства. Тот же инсулин. ГМО-инсулин лучше, чем инсулин животного происхождения?

Александр Панчин: Да, так и есть. Почти весь инсулин сегодня произведен с помощью генно-модифицированных микроорганизмов. Во-первых, его можно сделать идентичным человеческому, а во-вторых, можно сделать и разные варианты инсулина, которые будут лучше человеческого. Например, позволяющий сделать инъекции более редкими. Есть вариант инсулина, который, например, дольше циркулирует в крови, то есть немного по-другому метаболизируется, но при этом оказывает тот же эффект. Это позволяет создать более комфортное существование пациентов, которые используют такой инсулин.

Есть много разных вариантов, на разные случаи жизни, разные диверсификации инсулина. Но это не единственный вариант генно-модифицированного лекарства. Сейчас дошли до того, что можно лечить некоторые виды онкологических заболеваний — взять хотя бы лейкемию. Есть методики, когда у человека берут клетки иммунной системы, их модифицируют специальным механизмом, позволяющим распознавать некоторые раковые клетки, затем возвращают их обратно, и они эти раковые клетки уничтожают. Вот это и есть ГМО-лекарство. Или, например, есть история про немецкого мальчика с ГМО-кожей. У него врожденное заболевание, из-за которого кожа очень легко повреждается, воспаляется, инфицируется, — буллезный эпидермолиз. Ему грозила смерть, как и другим пациентам. У него взяли клетки кожи и пересадили туда правильную копию того гена, который был у него поломан. Вырастили пласты кожи, пересадили ему на тело, и теперь его жизни ничего не угрожает. Или еще пример — гемофилия. Это тяжелое наследственное заболевание, которое сегодня лечится с помощью генной терапии. Человеку вводят специальные генно-модифицированные вирусы, которые несут ген, несущий фактор свертывания крови, которого пациенту не достает. А вирусы подобраны таким образом, чтобы они попадали в клетки печени. Вирус при этом как таковым вирусом не является: он не размножается, не вызывает какой-то болезни. Он — просто оболочка, а в оболочке ген. Таким образом нескольких пациентов полностью вылечили, им больше не нужны инъекции фактора свертываемости крови. Генно-модифицированные микроорганизмы могут использоваться, например, для создания различных витаминов.

А если обычные продукты? Джанкфуд, например?

Александр Панчин: Джанкфуд никак не коррелирует с генной инженерией. Что теоретически может в магазине или ресторане быть генно-модифицированным? Картошка, соевый белок, кукуруза. Это основное.

Сейчас довольно активно распространяется продукция Beyond meat, растительное мясо, соевые продукты. Что будет с человеком, если питаться исключительно такими заменителями?

Александр Панчин: Все зависит от качества этих продуктов: как они делаются, из чего состоят. Если в них будет содержаться все то же самое, что и в обычном мясе, то никакой разницы вы особо не заметите. Может быть, будет даже полезней.

А если говорить о розничной цене такого продукта? Будет ли он дешевле или дороже в связи со сложностями производства?

Александр Панчин: Сейчас технологии такого рода удешевляются. Надо понимать, что есть разные варианты идей этого «мяса будущего». Есть идея про то, как выращивать мясо из клеток животных в определенной среде, и тогда это будет действительно мясо. Или придумывают какие-то вещи из растительных компонентов. Это разные истории. Эти продукты будут отличаться и вкусом, и консистенцией, и составом, и ценой. Но во всех этих случаях, при наличии конкуренции, при наличии развития технологий, цены падают. Такие продукты становятся массовыми и более доступными. В растительном мясе вы используете растительные компоненты, пытаетесь с помощью каких-то добавок или каких-то комбинаций растительных продуктов создать имитацию вкуса мяса. Была история про искусственный бургер, который очень дорого стоил. Там реальное мясо, просто полученное нетрадиционным способом: оно было не вырезано из животного, а выращено в пробирке. Здесь речь идет о воссоздании волокон, чтобы были ожидаемые от мяса вкусовые ощущения.В последних публикациях на тему ГМО поднимались вопросы о встраивании клеток ГМО в генотип человека, о вмешательстве в работу генетического аппарата человека…

Александр Панчин: Есть история про лечение генетических заболеваний с помощью генной инженерии. Это вмешательство в геном, да. Мы устраняем генетический дефект, исцеляем гемофилию, буллезный эпидермолиз. А есть история про китайского ученого, который сделал близняшек с предположительной устойчивостью к ВИЧ. Хотя не факт, что они будут устойчивы к ВИЧ, но попытка такая была.

Я скорее про то, что, если человек съест ГМО-продукт, встроится ли он в генотип этого человека, как пугают авторы публикаций?

Александр Панчин: Это как сказать, «Если человек съест вареное яйцо, он сварится». Если он съест ГМО, он не модифицируется генетически. Гены так не передаются. Для того, чтобы что-то генно-модифицировать, требуется достаточно сложная процедура, достаточно сложная технология, которая не всегда срабатывает, даже когда мы целенаправленно пытаемся ее применить. Например, генная модификация растений с помощью агробактерий работает далеко не на всех растениях, а только на некоторых. Поэтому странно было бы ожидать, что так просто человек может модифицироваться от того, что он съест ГМО.

Почему люди раньше не боялись при помощи химикатов выводить лучшие сорта, увеличивать урожай, еще в долабораторные времена и до появления ГМО как такового, а сейчас опасаются продуктов с измененным ДНК?

Александр Панчин: Я подозреваю, что это просто вопрос незнания. Люди не знают, что это такое, не понимают этих технологий. Для них это какая-то магия. Были опросы, когда людей спрашивали о том, у всех ли растений есть гены или только у генно-модифицированных. Большинство отвечало, что гены есть только в генно-модифицированных растениях. Люди не знают, что такое гены, что такое ДНК. Для них это все загадочные слова, которые они не понимают. Я думаю, что основная причина в этом. Если бы они понимали, отношение было бы, скорее всего, совершенно иным.

Какие самые революционные, передовые и яркие опыты с ГМО Вы можете для себя выделить?

Александр Панчин: Если говорить про медицину, то самый революционный — мальчик с пересаженной кожей. А если мы говорим вообще про биологические системы и использование генной инженерии, на меня очень большое впечатление произвела работа, где сделали бактерий, у которых есть целая логическая цепь, основанная на генах и их продуктах. Когда на них светят светом, то в зависимости от того, какая длина волны у этого света, активируются некоторые белки, которые запускают работу генов, из-за которых производится пигмент, который окрашивает бактерию в тот цвет, который соответствует цвету света, который на нее падает. То есть, если вы светите на бактерию зеленым, она становится зеленой, синим — становится синей, светите красной — красной. Они сделали трехцветную светопередачу. Если посветить какой-нибудь цветной картинкой, плашка бактерий станет фотокопией этой картинки. Эта работа меня впечатлила именно тем, что там очень нетривиальная схема, как генно-модифицированная бактерия по-разному реагирует на разные условия.

Добавить BFM.ru в ваши источники новостей?

Сочинение на английском языке ГМО/ GMO с переводом на русский язык

GMO	ГМО
GMOs are organisms with changed genetic makeup. They are widely discussed nowadays, as it is still unknown whether they are healthy or not.	ГМО – это организмы с измененной генетикой. Их активно обсуждают в настоящее время, так как до сих пор неизвестно, являются ли они полезными для здоровья или нет.
These organisms include various microorganisms, such as bacteria and yeast. They are the source of GM food. Genetically-modified organisms go through mutation of genes, their insertion or deletion.	В них входят различные микроорганизмы, такие как бактерии и дрожжи. Они являются источником ГМ-продуктов. Генетически — модифицированные организмы проходят через мутацию генов, их введение или исключение.
Humans have been practicing genetic modifications since they first domesticated animals and plants. In the 20th century genetic engineering has reached its peak, thanks to modern technology.	Люди занимались генной модификацией с тех пор, как они приручили животных и стали выращивать растения. В 20-м веке генная инженерия достигла своего пика, благодаря современным технологиям.
Today, GMOs are used in medicine, research, pharmaceutical sphere, agriculture. Speaking of genetically-modified food, people show different opinions. Some say they should be banned as they are unhealthy, others state that they are safe for human consumption. Supporters of genetic engineering are convinced that GMO have the same breeding, but is much faster to derive. Besides, it promises to cure some inherited diseases.	Сегодня ГМО используют в медицине, научных исследованиях, фармацевтической сфере, сельском хозяйстве. Говоря о генетически — модифицированных продуктах, люди высказывают различные мнения. Некоторые говорят, что их нужно запретить, поскольку они не полезны для здоровья, другие утверждают, что они безопасны для потребления человеком. Сторонники генной инженерии уверены, что ГМО относится к тому же поколению продуктов, но их гораздо быстрее получать. Кроме того, возможно, что с их помощью будут лечить некоторые наследственные заболевания.
However, critics are against GMO, as its effect hasn’t been studied long enough. Some studies have shown that GM food is bad for human liver and kidney, because of antibiotics and hormones, which are given to cows and chickens. Moreover, genetic engineering might use allergens in food, which can result into allergic reactions in people. Another argument against GMO is the desire of large corporations to make money. They don’t care about human health, they just work on making modified fruit and vegetables to look better, which doesn’t add to its taste or freshness.	Тем не менее, критики выступают против ГМО, так как их эффект не был достаточно изучен. Некоторые исследования показали, что ГМ-продукты плохо влияют на печень и почки человека, из-за антибиотиков и гормонов, которые вводят в организм коров и кур. Кроме того, генная инженерия может использовать в пище аллергены, что приведет к аллергическим реакциям у людей. Другой аргумент против ГМО – это желание крупных корпораций заработать деньги. Они не заботятся о здоровье человека, они просто работают над тем, чтобы модифицированные фрукты и овощи выглядели лучше, но это не отражается на их вкусе или свежести.
Thus, the problem of GMO still remains unsolved and controversial.	Таким образом, проблема ГМО до сих пор остается нерешенной и спорной.

Почему на самом деле полезны слова-вставки, такие как «Мм» и «Ах»

Язык имеет значение, а слова, которые вы используете, влияют на вашу эффективность как оратора и лидера. Вопреки распространенному мнению, иногда можно использовать заполнители или хеджирующие слова. Есть три стратегические причины их использования. Во-первых, дипломатичность. Когда вам нужно дать деликатный отзыв или смягчить сообщение, подумайте об использовании таких хеджирующих слов, как «просто» или «просто», или такой фразы, как «мы, возможно, захотим рассмотреть», чтобы смягчить то, как ваше сообщение воспринимается.Вторая причина — держаться за пол. Если вы работаете в среде, где люди постоянно прерывают вас, наполнитель может служить стратегическим заместителем, пока вы удерживаете слово. И, наконец, удачно поставленные «так», «ну» или «на самом деле» могут быть эффективным инструментом для начала разговора (возможно, посреди бессвязных вводных слов коллеги). Просто убедитесь, что вы не обрезаете кого-то на полуслове.

Когда вы в последний раз слышали, как кто-то начал важную презентацию или комментарий с чего-то вроде этого? Итак, я просто думаю, что это важно. Отсутствие голоса, обычно описываемое как вводные слова, является частым предметом разногласий в публичных выступлениях. Некоторые люди пренебрежительно относятся к ним как к слабым и нерешительным, а другие защищают их как подлинные и искренние.

Все мы знаем о um , ah и , например, . Другие, которые я слышал, включают: , так что (для начала предложения), , верно? (до конца предложения), вида и вида (в середине предложения). В каждом языке есть свои собственные слова-заполнители, и люди в одной организации, как правило, используют одни и те же заполнители.Когда вы начальник, ваши подчиненные будут подсознательно имитировать ваши наполнители.

Используется экономно, нет ничего плохого в словах-вставках. Однако, когда вы используете их чрезмерно, они могут подорвать вашу уверенность и авторитет. Представьте, что вы представляете сильную рекомендацию своему совету директоров и используете um между каждым словом; постоянные наполнители подорвут ваше сообщение.

В одном исследовании, опубликованном в Journal of Nonverbal Behavior, Николас Кристенфельд обнаружил, что «даже несмотря на то, что um против не кажутся результатом беспокойства или недостаточной подготовки … средний слушатель так считает.”

Помимо слов-заполнителей, некоторые хедж-слова и фразы могут минимизировать влияние вашего сообщения: Может быть, это не имеет значения, но . . . Возможно, я здесь далеко за пределами базы, но…

Меня больше всего раздражает хеджирующее слово «справедливый», особенно когда оно используется в таком мощном заявлении, как «Я просто думаю, что это решающий момент для нашей компании».

В своем классе в Гарвардской школе Кеннеди я обычно звал учеников, когда они использовали наполнители, выступая в классе.Они говорили что-то вроде: «Ну, я просто хочу сказать», а я отвечал: «Сделай паузу и подыши, а затем начни заново». Когда они снова начинали свои предложения, они часто забывали, что хотели сказать.

Через год отзывы, которые я получил при оценке моего курса, заставили меня переоценить эту практику. В отзывах говорилось: «У вас такое сильное послание об аутентичности в классе, что ваше внимание к устранению наполнителей кажется чрезмерно перфекционистским».

Ой. Хотя получить такую ​​обратную связь было болезненно, она также побудила меня глубже погрузиться в возможные практические преимущества наполнителей и хеджирующих слов.Вот три стратегические причины, когда их использовать.

1. Чтобы быть дипломатическим . На тренинге, который я проводил для одной глобальной бюрократии, участники защищали свое использование хеджирующих слов. Учитывая их организационную динамику, руководство было очень чувствительно к любым типам обратной связи. В результате людям приходилось использовать язык хеджирования, чтобы не обидеть своих менеджеров.

   
   Урок: Когда вам нужно дать деликатный отзыв или смягчить сообщение, подумайте об использовании хеджирующего слова, такого как «просто» или «просто», или такой фразы, как «мы, возможно, захотим рассмотреть», чтобы смягчить восприятие вашего сообщения .

2. Для удержания пола. При работе в международной обстановке одна участница прокомментировала, что если она сделает паузу на встрече вместо использования заполнителя, люди подумают, что она закончила говорить, и бросятся к ней, чтобы прервать ее. Наполнитель был ее способом сказать: «Я еще не закончил».

   
   Урок: если вы работаете в среде, где люди постоянно прерывают вас, наполнитель может служить стратегическим заполнителем, пока вы удерживаете слово. Однако убедитесь, что ваше сообщение ясное и краткое, иначе люди все равно будут перебивать во время наполнения.

3. Чтобы прыгнуть в . Многие из наших клиентов обычно спрашивают, как они могут участвовать в разговоре во время встречи, конференц-связи или во время выступления на панели. Если они ждут паузы или пока кто-нибудь им позвонит, у них никогда не будет возможности высказаться.

   
   Урок: удачно поставленные «так», «ну» или «действительно» могут быть эффективным инструментом для того, чтобы прервать разговор (возможно, посреди бессвязных вводных слов коллеги). Просто убедитесь, что вы не обрезаете кого-то на полуслове.

Какой язык хеджирования лучше? Вот три фразы, которые нужно заменить на вашем профессиональном языке.

Избегайте «Я думаю ». Многие люди будут использовать «я думаю», выступая на собрании, как способ показать, что они не являются экспертами по какой-либо проблеме. Вместо этого используйте фразу «На собственном опыте я нашел», которая подтверждает ваши знания, или «наша точка зрения», которая придает вес всей вашей организации.

Избегайте «Я могу сбиться с базы. Люди будут использовать это, когда они хотят сказать что-то нетрадиционное, но этот язык хеджирования обесценивает их комментарий еще до того, как они его произнесут. Вместо этого попробуйте: «Давайте посмотрим на это с другой точки зрения. Что, если…?» который показывает творческое мышление.

Избегайте «Прости, ». Когда люди прерывают друг друга или высказываются на собрании, они будут извиняться за это, что снижает их авторитет и авторитет. Вместо этого скажите «спасибо» и продолжайте мысль.

Язык имеет значение, а слова, которые вы используете, влияют на вашу эффективность как оратора и лидера. Вопреки распространенному мнению, иногда можно использовать заполнители или хеджирующие слова. Осознайте влияние этих слов и используйте их стратегически.

Лингвист объясняет, почему можно говорить «ммм» и «ох» — Quartz at Work

В ходе исследования того, как люди говорят на английском языке, лингвист Марк Либерман проанализировал огромную базу данных разговорного языка и обнаружил, что каждый шестидесятый слова, которые люди произносят, — это um или uh. В зависимости от того, насколько быстро вы говорите, это означает, что вы производите от двух до трех таких «наполнителей» в минуту.

Почему мы это делаем? Очевидный ответ заключается в том, что мы используем эти наполнители, когда на мгновение не можем сказать то, что хотим сказать. У нас могут быть проблемы с запоминанием слова или имени или с формулировкой наших мыслей, или у нас могут быть причины колебаться. Но это еще не все. Простая проблема с поиском слов, которые вы хотите сказать, не является достаточной причиной, чтобы сказать вслух что-то вроде um .Вы могли бы просто помолчать минуту, пока вы работаете в своей голове, чтобы разобраться в том, что вы говорите.

Причина, по которой мы говорим «э-э» и «э-э», заключается в том, что во время разговора на высокой скорости молчание не сработает.

Зачем нужны слова-вставки в разговоре

В повседневном разговоре нет сценария. Мы не знаем, кто и когда будет говорить, что они скажут, когда кто-то вмешается и как долго кто-то будет говорить. Но поскольку люди, участвующие в беседе, склонны подчиняться правилу «один выступающий за один раз», нам всегда приходится решать вопрос о том, у кого слово, когда они намереваются его удержать и когда дают. вверх.Совместные правила разговора требуют, чтобы мы использовали светофоры, которые регулируют поток социального взаимодействия.

Предположим, у вас возникнут проблемы с формулировкой следующей фразы: если вы молчите, другой человек может подумать, что вы закончили свою очередь говорить, и он может занять линию разговора. Если это произойдет, вы потенциально потеряете свою беседу навсегда, поскольку разговор идет в непредсказуемом новом направлении. Итак, если вы временно задерживаетесь и собираетесь продолжить, имеет смысл использовать наполнитель, например мкм или мкм .Заполнитель — это сигнал светофора, который объясняет вашу задержку: «Подождите, я еще не закончил, скоро возобновится нормальная передача». Если другой человек будет сотрудничать, как обычно, то он воздержится от передачи права голоса.

Несмотря на то, что наполнители, такие как um и uh , имеют четкие функции в разговоре, нам часто советуют избегать их. Проблема в том, что, по крайней мере, в неформальной беседе, если бы вы исключили все свои um s и uh s, вы бы обнаружили, что люди предполагают, что вы закончили свой ход, и они начнут говорить, когда вы этого не сделаете. на самом деле еще сделано.

Вы могли бы избавиться от слов-заполнителей, если бы вы могли быть свободны от основных причин, по которым они существуют, то есть, если бы вы всегда были готовы сказать то, что вы хотели сказать, в те доли секунды, которые у вас есть, чтобы сказать Это. Но в свободном разговоре вы всегда и неизбежно будете испытывать задержки, и если вы не будете использовать правильные разговорные сигналы светофора, вы станете плохим или странным собеседником.

Чем отличаются публичные выступления

Никто не говорит все время идеально бегло.Но мы действительно склонны говорить более свободно в определенных условиях, например, когда мы говорим на тему, которую мы хорошо знаем, когда мы говорим то, что мы говорили раньше, и когда мы не находимся в дефиците времени. Эти условия не могут быть гарантированы в свободной беседе. Обычно мы не знаем заранее, что именно мы собираемся сказать. Нам не нужно репетировать. Мы также не можем контролировать, о чем будет разговор. Это потому, что любой разговор — это совместный проект, и он разрабатывается на лету и совместно двумя или более людьми, участвующими в разговоре.

В публичных выступлениях ситуация иная. В публичных выступлениях мы заранее решаем (и репетируем), что мы собираемся сказать. Таким образом, при хорошем планировании мы можем гарантировать, что слова и идеи, которые мы формулируем, легко доступны, а это означает, что мы можем говорить более свободно и избегать необходимости в наполнителях.

Во-вторых, в публичных выступлениях одна из основных функций, которые выполняют наполнители, а именно, дать понять другому человеку, что еще не начинать свою очередь, не имеет значения. Все ваше слово, по крайней мере, до вопросов и ответов.Таким образом, если вы оставляете молчание более секунды или около того, это не проблема, которая возникает в неформальном диалоге.

В-третьих, в публичных выступлениях мы не участвуем в быстро меняющихся разговорах, поэтому мы можем свободно определять темпоральный ритм нашей собственной речи.

Лучшая стратегия для устранения слов-паразитов в публичных выступлениях: замедлиться вероятность когнитивного давления, которое приводит к задержкам, и в свою очередь

um s и uh s.

У замедления есть и другие преимущества: когда мы говорим медленнее, мы производим впечатление более авторитетного и расслабленного.

Targeting um и um сами по себе проблему не решают. Это просто симптомы. Если мы собираемся свести к минимуму использование наполнителей и извлечь выгоду из впечатления контроля и авторитета, которое это дает, мы должны понять веские причины, по которым эти разговорные светофоры вообще существуют.

Н.Дж. Энфилд — профессор лингвистики Сиднейского университета и автор книги «Как мы говорим: внутренние механизмы разговора».

Разделение церквей — хорошая или плохая идея?

Преподобный доктор Жан Клод Масука Малека. Фото Майка Дюбоза, UM News.

Комментарии

UM News публикует различные комментарии о проблемах деноминации. Авторские статьи отражают различные точки зрения и являются мнением авторов, а не сотрудников UM News.

Где стать христианину Объединенной методистской церкви в Африке? Мы так сбиты с толку по поводу всего, что происходит в нашей любимой деноминации.

Я родился и вырос в церкви, и сегодня я служу миссионером в Кот-д’Ивуаре. Я молился за церковь и пишу это размышление для всех, кто хочет понять наше замешательство.

Мы живем в период, когда некоторые лидеры не признают, что в мире есть различия. Некоторые политизируют церковную политику.Мы сбиты с толку, потому что духовные и социальные вопросы смешаны вместе, и те, кто поддерживает одну позицию, считают других врагами и грешниками.

Африканцев по природе своей придерживаются традиционалистов в своем мышлении и толковании Библии. Однако сегодня я сбит с толку, потому что среди тех, кто называет себя традиционалистами, есть группы оппортунистов, ищущих власти. Они играют с нашими африканскими традициями, согласно которым человеческая сексуальность считается табу и мерзостью для обсуждения в церкви.В нашей африканской церкви не ведется споров о взглядах на человеческую сексуальность, и мы избегаем этой темы. Поскольку родились разные планы, в Африке сформировались группы, считающие себя противниками, конкурентами, которые смотрят, кто победит, а кто проиграет.

Многие пасторы, которые пытались ослушаться своих епископов, были наказаны на некоторых ежегодных конференциях. Эти конкуренты получают поддержку из Соединенных Штатов со стороны так называемых традиционалистов или центристов.

В Африке, когда лидер выбирает одну позицию, все должны следовать за ней; в противном случае вас будут считать врагом.Ожидается, что мы будем следовать за лидером, даже если он или она ошибаются. Кроме того, лидера часто окружает его или ее племя, что делает церковь лицемерным и небезопасным местом.

Отделение Объединенной методистской церкви затронет Африку больше, чем любой другой континент. Исторически сложилось так, что церковь в Африке была жертвой множества разделений и фракций, которые создали евангелические церкви и другие так называемые методистские церкви. Разговор о разделении побудит еще больше объединенных методистов, которые разочарованы, чтобы уйти и основать свои собственные церкви.

Пол Г. Хирберт в своей книге «Антропологические открытия для миссионеров» пишет, что в Соединенных Штатах человек рассматривается как «основной строительный блок общества. … Однако в Африке и Азии основным строительным блоком общества является не человек, а группа. Люди считают себя не автономными, а членами групп, к которым они принадлежат ».

Эта точка зрения помогает объяснить, почему африканцы возмущаются, когда они встречаются с Объединенными методистами, наслаждающимися своей свободой, в зависимости от их контекста и культуры.С другой стороны, наши американские друзья возмущены тем, что африканцы не проявляют инициативу в вопросах, с которыми мы сталкиваемся сегодня. Мы всегда в первую очередь рассматриваем то, что подходит для сообщества, а потом уже индивидуум. Проблема человеческой сексуальности — это индивидуальная проблема в Америке, но проблема сообщества в Африке. Поскольку наши законодатели из разных стран никогда ничего не говорили по этому поводу, этот вопрос не является приоритетным для африканцев. Американская церковь должна решить проблему, не включая африканцев в дебаты традиционалистов или центристов.

Это неправильный спор, потому что каждый человек должен читать и толковать Библию в своей культуре и контексте. Как христиане, мы должны уважать взгляды людей и не осуждать их как грешников.

Мы также должны избегать колониального менталитета смотреть на африканцев как на людей, которые будут потреблять то, что думает западный мир. Так называемые новые деноминации доказывают, что колониальный подход все еще существует в наших отношениях между Западом и Югом. В 21 веке наши голоса должны быть равны в дебатах.

Бог позволил нам решить этот непростой вопрос. Мы можем учиться у Бога, если отложим в сторону то, что нас разделяет. Объединенная методистская церковь — это церковь Бога, с чем бы она ни столкнулась. Мы должны сесть как смиренные люди Божьи.

На мой взгляд, если мы разделимся, это означает, что мы никогда не были церковью и никогда не существовали как тело Христово. Почему бы не сесть как христиане и не создать церковную политику, которая будет чтить Бога и единство тела Христова? Церковь Иисуса Христа не должна способствовать разобщению или разделению.Но церковь Джона Уэсли за свою историю прошла через множество разделов. Что не так с нами, методистами?

У нас много методистских деноминаций, и мы должны быть осторожны, когда наше поколение хочет создавать новые церкви. Мы должны понимать, что конфликт — это реальность в глобальной и поместной церкви. В дополнение к дебатам о человеческой сексуальности, другие проблемы, с которыми сталкивается церковь, — это расизм, церковная политика, манипулирование церковными лидерами ради корыстной выгоды, племенная ненависть, а также дискриминация и исключение так называемых грешников.Подходя к конфликту с библейской точки зрения поведения и отношения, можно продвигать Евангелие Христа и духовное здоровье церкви.

Объединенная методистская церковь является одновременно жертвой и соучастником происходящего сегодня. Как всемирная церковь, мы должны обнимать друг друга, чтобы способствовать примирению во Христе и Евангелии мира. Мы должны понимать ценность единства и то, что нет различий между евреями и язычниками, но мы — одна семья Бога, построенная на вере, любви и надежде.

Перед Генеральной конференцией лидеры объединенных методистов должны организовать собрания, которые подтолкнут членов церкви во всем мире к тому, чтобы они отказались от изоляции и маргинализации групп меньшинств, чтобы положить конец кризису внутри церкви и принести единство.

Сегодняшняя церковь сталкивается с различными формами разделения. Последователи Христа разделены из-за их различий и своего богословия. Некоторые заявляют, что церковь принадлежит им, и отвергают других из-за их идентичности. Христиане должны быть осторожны, чтобы защитить единство всех верующих.Христиане ранней церкви принимали участие вместе, независимо от их этнического происхождения. Крещенные во Христа были приняты к участию вместе.

Все христиане имеют общее крещение, объединяющее их единой верой во Христа. Крещение во Христе — это фундаментальные узы единства. Последователи Христа — это один народ, и мы призваны исповедовать и служить одному Господу повсюду в мире.

Сегодняшняя церковь должна способствовать единству всех, чтобы мир уверовал в Иисуса Христа.Бог принимает всех людей отовсюду. Мы должны научиться отмечать разнообразие культур и другие соображения и приносить примирение всем группам в церкви.

В Антиохии лидеры ранней церкви представляли разные этнические группы (Деяния 13: 1). Хотя они сохранили этнический и культурный характер своих общин, они продемонстрировали единство, работая вместе в миссии и ученичестве через более обширную полиэтническую группу. Если ранняя церковь уменьшила препятствия на пути к слышанию Евангелия, контекстуализировала среду его послания, нацелена на определенные группы людей и решила работать в партнерстве по этническим и культурным линиям, то почему не в 21, ^и годах? Христиане должны принять так называемых «других», чтобы создать здоровую глобальную Объединенную методистскую церковь.

Библия подчеркивает ценность единства, как и Никейский символ веры. Единство — это весть Христа Его ученикам и всем будущим верующим (Иоанна 17:20). Когда члены не одно, церковь не приближается ко Христу.

Сегодня члены церкви не действуют как тело Христа. Мы должны принять и развивать культурную компетенцию, чтобы быть полностью единым телом, выраженным множеством способов. У каждого из нас есть несколько идентичностей равной ценности, которые пересекаются, чтобы сформировать нашу целостную сущность. Никакая идентичность или культура не имеют большей легитимности, чем другие.Церковь должна бросить вызов любой иерархии культур или идентичностей.

Последователи Христа призваны сохранять единство Тела Христова. Бог дал методистам возможность продвигать служение примирения. Намерение Бога состоит в том, чтобы примириться со всеми людьми через работу Христа на кресте. Крест — это причина, по которой христиане должны обнимать всех, кто является членом церкви, как Христос обнимает всех, кто верит в Него.

Малека — пастор и член Ежегодной конференции Южного Конго.Он имеет докторскую степень по служению Богословской семинарии Уэсли, степень магистра Библии и теологии Всемирной евангелической семинарии, степень магистра мира и управления Африканского университета и почетный бакалавр истории.

Контактное лицо для новостей: Тим Тантон или Джои Батлер по телефону (615) 742-5470 или [электронная почта защищена] . Чтобы читать больше новостей United Methodist, подпишитесь на бесплатные ежедневные или пятничные (еженедельные) дайджесты .

Ваши, эм, слова-вставки, вроде бы, убивают вашу репутацию. Вот как это исправить за 4 недели

Неважно, насколько элегантно выглядит ваша презентация PowerPoint, насколько искусно вы можете задавать сложные вопросы или насколько идеально сбалансировано ваше сочетание статистики и историй. Если вы наполняете свою рассылку такими словами-вставками, как «э-э», «э-э», «нравится», «правильно», «так» или «вы знаете», вы тратите драгоценное эфирное время, подрывая свой профессиональный авторитет и давая вашим слушателям множество возможностей отключиться.

За два десятилетия работы тренером и инструктором по навыкам презентаций и общения я работал с сотнями лидеров со всего мира, которые борются с вставными словами.

В Соединенных Штатах наиболее распространены «ммм», «ммм» и «так». Для моих клиентов в Ирландии «em», кажется, является лучшим словом-заполнителем. Для моих израильских клиентов это «аххх», а для тех, кто является носителем китайского языка, это «??» (произносится как «жэге»). Независимо от того, на каком языке вы говорите, скорее всего, вы выработали привычку неосознанно создавать «звуковой мост» между идеями, чтобы не потерять ход мыслей.И эта привычка заставляет вас казаться менее безупречным, уравновешенным и профессиональным, чем вы хотели бы.

Признание того, что использование слов-заполнителей действительно является привычкой, является важным первым шагом к тому, чтобы взять под контроль такое поведение. В своей книге «Сила привычки: почему мы делаем то, что мы делаем в жизни и бизнесе» , автор Чарльз Дахигг напоминает нам, что мы не можем избавиться от привычки — мы можем только изменить ее, выбрав лучшую альтернативу. Что может быть лучше, чем говорить «нравится» каждое пятое слово или заканчивать все предложения словом «верно»?

Активный выбор ничего не сказать — лучшая альтернатива, чем заполнение пространства звуком, который не добавляет к содержанию или к вашему авторитету.Кроме того, пауза дает дополнительные преимущества, в том числе дает аудитории время для обработки информации, которой вы делитесь, помогает вам задавать темп (особенно если вы склонны ускоряться, когда нервничаете), дает вам время, чтобы перевести дыхание и привести свои мысли в порядок. .

Хорошая новость в том, что если вы используете наполнители в презентациях, вы, вероятно, используете их в повседневной беседе. Почему это хорошие новости? Потому что это означает, что вам не нужно ждать следующей официальной презентации, чтобы стать лучше.Вы можете начать сегодня.

Несмотря на то, что слова-вставки разнообразны и встречаются повсеместно, мое решение относительно простое.

Вот 4-недельный план, который помог сотням моих клиентов отказаться от наполнителей и заполнить пространство столь необходимой тишиной:

Неделя 1: Найдите партнера, который поможет повысить осведомленность

Скорее всего, вы не знаете, как часто вы говорите «ммм», «нравится» или «вы знаете», потому что это происходит неосознанно. (Большинство моих клиентов понятия не имеют, сколько наполнителей они используют, пока не послушают запись самого себя.Эта стадия обучения известна как «бессознательная некомпетентность», и для того, чтобы перейти от бессознательного к сознательному, вам понадобится партнер — или два. Найдите кого-нибудь на работе или, возможно, дома, на которого вы просите указать каждый раз, когда используете слово-вставку. Запишите себя и послушайте, подсчитав, как часто вы используете слова-вставки. Цель не в том, чтобы вас смутить. Это поможет вам услышать то, что вы еще не слышите самостоятельно.

Неделя 2: поймать себя, как вы это говорите

Цель второй недели — услышать, как вы говорите «ммм» или «так», чтобы никто не указывал вам на это.Эта стадия обучения известна как «сознательная некомпетентность». Это неделя, когда вы говорите себе: «Я только что сказал« ээ »!» и «Я только что сказал это снова!» и чувствуете разочарование из-за того, что с вами не справились. Это именно то место, где вы должны быть в этот момент — сознательно осознавая, как часто это происходит, и действительно готовы к переменам!

Неделя 3: замените дурную привычку полезной

После недели, когда вы слышите, как вы используете слова-вставки, вы готовы остановиться в своих «э-э», «э-э» или «правильно?» треков и замените звук тишиной.Другими словами, вы готовы перейти к «сознательной компетенции», когда вы полностью осознаете, что делаете правильно. В тот момент, когда вы услышите (или даже почувствуете), что начинаете использовать слово-заполнитель, остановитесь. Не говори ни слова, ни звука. Пауза. Просто сделай паузу. Это будет звучать очень странно для ваших ушей, и это будет звучать менее странно для ушей вашего слушателя (обещаю!). Каждый раз, когда вы начинаете произносить вставное слово, просто прекращайте говорить. Ваша аудитория — и ваше будущее профессиональное я — будут вам благодарны за это.

Неделя 4: Продолжайте практиковать

В то время как третья неделя будет ощущаться как процесс старт-стоп-старт, четвертая неделя станет более естественной — и вам понадобятся доказательства того, что вы улучшились. Если вы не израсходовали своего партнера на первой неделе, попросите ее дать обратную связь, сравнив вашу беглость речи с тем, как вы говорили три недели назад. Запишите себя еще раз и послушайте, сравнивая результаты с первой недели. Празднуйте свое улучшение, но помните, как легко вернуться назад, если вы не будете в курсе.Если вам нужно больше улучшений, вернитесь к первой или второй неделе.

После всей этой практики вы можете оказаться на заключительном этапе обучения, «бессознательной компетенции», когда вы даже не знаете, что устранили свои слова-вставки. Вы просто говорите бегло и изящно. И лучший способ узнать, что вы справились с этим? Когда кто-то подходит к вам и спрашивает, как вы научились так хорошо выступать!

Мнения, выраженные здесь обозревателями Inc.com, являются их собственными, а не мнениями Inc.com.

Как использовать слова-вставки и при этом звучать умно — Science of Us

Фото: Рекха Гартон / Getty Images

Некоторые приложения — это хорошие идеи, а некоторые приложения — очень и очень плохие идеи, а некоторые приложения созданы с благими намерениями, но все же кажутся такими вещами, которые посеют семена негодования, позволят этому семени гноиться и расти с каждым новым уведомление, и в конечном итоге подтолкнет пользователей к точке, где они на короткое время просто потеряют его и бросят свой телефон на землю во временном, но раскаленном добела приступе ярости.Или, знаете, такие вещи, которые однажды будут использованы, а затем удалены.

Вот как я отношусь к «э-э-трекерам»: приложениям, которые, как следует из названия, подсчитывают, сколько раз вы используете «э-э» и подобные лингвистические заполнители пространства, пытаясь помочь вам очистить вашу речь. Так называемые слова-заполнители — которые могут быть бессмысленными звуками (ах, эм, ммм), односложными (например, так, просто) или многословными фразами (я имею в виду, вы знаете) — являются важной частью того, как мы говорим. . Одно исследование подсчитало, что у среднестатистического говорящего каждые 4 раза появляется наполнитель или другое нарушение речи.4 секунды; другие исследователи подсчитали, что они составляют два из каждых 100 слов, которые мы говорим; в любом случае, это большой объем данных, который нужно обработать оценочным приложением.

Вот что интересно в словах-наполнителях: они почти универсальны, но их также почти повсеместно ругают. Вы, вероятно, слышали аргументы против них: слишком много «хм» создает впечатление, что вы нервничаете или не заслуживаете доверия, «а» и «а» производят впечатление некомпетентности, «нравится» заставляет вас казаться юношеским.Но вчера в Quartz Сусмита Барал предложила более тонкую точку зрения: дело не в том, что слова-вставки однозначно плохи, как кажется в очень многих статьях (так, так, так много). Есть неправильный способ их использования, но есть и правильный способ — тот, который поможет вам выглядеть более компетентным, вдумчивым и лучше общаться с тем, с кем вы разговариваете.

«Использование вводных слов в умеренных количествах может быть стратегическим инструментом», — написала она. «Главное — найти правильную частоту, зная, какие слова использовать, и знать, где вы помещаете слова-вставки в предложении.”

Стивен Д. Коэн, профессор коммуникации в Университете Балтимора, объяснил Баралу, что людей более сурово судят за то, что они приправляют свои предложения нечленораздельными слогами, такими как «ммм» и «ах», чем за то, что они проскальзывают. другие слова-наполнители. «Некоторые слова легче идентифицировать, — сказал он. «Люди знают, что, например,‘ um ’и‘ uh ’- это« плохие »распространенные слова-наполнители. Люди, возможно, более снисходительны, когда дело доходит до «я имею в виду» или «нравится» ».

Однако даже у самых недооцененных филлеров есть свои преимущества.Например, в одном исследовании 1995 года, озаглавленном «Больно ли говорить« ум »?», Исследователи обнаружили иерархию тактик, позволяющих справляться с «недостатками» или перерывами в плавном течении речи: люди, которым удавалось вообще избегать пауз, оценивались как наиболее благоприятно для добровольцев, но те, кто использовал «ums», оказались на втором месте — те, кто внизу, были теми, кто просто позволил заполненной тишине растянуться, пока они собирались с мыслями. Между тем исследование, проведенное в 2001 году, показало, что «ээ» на самом деле может помочь слушателям более эффективно обрабатывать сказанное.(«Um», с другой стороны, не возымело никакого эффекта — возможно, потому, что, как утверждали авторы, «uh — это сигнал о короткой предстоящей задержке, а um — это сигнал о длительной предстоящей задержке».)

Но не менее важным, чем само слово, заметил Барал, является его размещение. «В спонтанной речи есть два места, где обычно встречаются слова-заполнители, — объясняет Коэн: в начале (например, эм, ну, так) и в середине предложения (например, вроде, вы понимаете, что я имею в виду)», — написала она. «Из двух слов-заполнителей, расположенных в середине предложения — также известных как маркеры дискурса — они не так заметны и не так легко воспринимаются как слово-заполнители, чем слова в начале и в конце мысли.”

У маркеров дискурса есть еще одно преимущество: если кто-то расстраивает вас из-за слишком большого количества «лайков», вы можете указать на исследование, которое поддерживает их как признак задумчивости. Как ранее сообщала Science of Us, люди, использующие множество дискурсивных маркеров, таких как «я имею в виду» и «вы знаете», на самом деле более сознательны — языковые причуды в данном случае являются признаком того, что кто-то много работает, чтобы убедиться, что они поняли. Или, как выразились авторы исследования, «использование дискурсивных маркеров может использоваться для измерения степени, в которой люди хотят выразить мысли.”

Это утешительный аргумент для любого, у кого есть привычка «нравится» или тик «хм», что наполнители — это не недостаток характера, которым они так часто кажутся. Тем не менее, особенно для женщин, это небольшое утешение: «Нравится» или «нет», люди всегда найдут или , чтобы придраться к тому, как вы говорите.

UM, UIM и страхование недобросовестности

Страхование от несчастных случаев на дому

---

Защита лиц, уличенных в страховании недобросовестности

Все граждане Техаса имеют законное право на страхование незастрахованных и недостаточно застрахованных автомобилистов, также известное как страхование UM или UIM.Эта страховка является важным покрытием для всех, кто пострадал в дорожно-транспортном происшествии с незастрахованным водителем. Хотя наличие этих планов, безусловно, может помочь убедиться, что вы всегда получаете ущерб, необходимый для обеспечения комфортной жизни, ваша страховая компания должна действовать добросовестно и предоставлять вам компенсацию, которую вы заслуживаете.

К сожалению, многие страховые компании нарушают добросовестность, когда приходит время забрать сумму, оговоренную в вашем полисе. Это означает, что они могут опровергнуть вас или опровергнуть все ваши претензии.Если ваша страховая компания не полностью и справедливо рассматривает ваше требование, вы имеете право подать недобросовестное заявление с помощью опытного адвоката по травмам из Далласа. Свяжитесь с Юридической фирмой Lenahan сегодня по телефону (214) 295-1008, чтобы назначить оценку вашего дела!

В начало

«Моя 87-летняя мать попала в автомобильную аварию, в которой виноват другой водитель. У него был низкий лимит страхования ответственности, который не покрывал даже больничный счет, не говоря уже о реабилитационном центре и уходе на дому в течение нескольких месяцев. …Марк сделал все, что обещал, своевременно … Я определенно порекомендую Марка другу или родственнику, если в этом возникнет необходимость ».
— Бывший клиент

Что такое страховое покрытие для незастрахованных и неполно застрахованных лиц?

Если другой водитель, участвовавший в аварии, не застрахован или не застрахован, то в случае аварии требуется компенсация «первой стороны». Компенсация первой стороны включает защиту со стороны вашей страховой компании и требует, чтобы ваша страховая компания выплатила сумму вашего требования.

Требования по страхованию водителя с недостаточной страховкой оплачиваются в пределах лимита полиса, установленного для водителя с недостаточной страховкой, и страховая компания оплачивает остаток покрытия, который вы согласовали в своем полисе. Например, если неполно застрахованный водитель может покрыть ущерб только на 10 000 долларов, а ваш полис для водителей с недостаточным страхованием в вашей страховой компании покрывает убытки на сумму до 60 000 долларов, страховая компания обязана выплатить оставшуюся сумму ущерба после того, как первые 10 000 долларов будут взысканы с другая страховка водителя.

Напротив, незастрахованный водитель — это именно то, на что они похожи. Это автомобилист, который управляет транспортным средством без страховки, что является нарушением законов штата Техас. К сожалению, этот факт может побудить их бросить вызов и убежать, чтобы избежать каких-либо штрафов.

Вот почему так важно иметь незастрахованный полис автомобилиста. Невозможно привлечь кого-либо к ответственности за нападение, если его не поймают, а это означает, что вы не можете получить компенсацию из его страхового полиса.Имея полис незастрахованного автомобилиста, вы все равно можете получить некоторую компенсацию от своей страховой компании.

В начало

Что такое страхование недобросовестности?

Страхование недобросовестности означает, что ваша страховая компания не предлагает вам надлежащую компенсацию, оговоренную в вашем полисе. Страховые компании часто предполагают, что страхователь не будет сопротивляться, если он окажется в проигрыше, а вместо этого примет любое сделанное им предложение. К сожалению, это верно для многих жертв, которые считают, что у них нет времени или денег, чтобы выступить против крупной компании.

Это, однако, обычно ложное предположение. Многие страховые компании знают, что по закону они обязаны предоставлять надлежащую компенсацию и выплаты в соответствии с положениями полиса. Большинство из них возьмутся за дело, как только узнают, что к делу привлечен опытный адвокат. Если ваша страховая компания действует недобросовестно и вы получили серьезную травму, вы оба заслуживаете и нуждаетесь в компенсации, чтобы оплатить лечение, взять свободное от работы время во время выздоровления и иметь возможность жить комфортно. жизнь, пока вы лечитесь.

Но страховые компании вряд ли будут платить, если на вашей стороне не будет сильной команды юристов.

В начало

Представление интересов жертв недобросовестности в Техасе

Как поверенные по серьезным травмам, мы видим вред, который могут нанести недобросовестные страховые компании. После серьезной травмы компенсация — это не вариант, это право. Если страховые компании не выполняют своих обещаний, данных держателям полисов, они должны быть привлечены к ответственности с помощью адвоката из Далласа по травмам.

Если вы получили серьезную травму и вам нужна помощь опытной команды юристов, будь то из-за недобросовестной страховки или недостаточно застрахованного или незастрахованного автомобилиста, свяжитесь с The Lenahan Law Firm по телефону (214) 295-1008. Наша фирма помогла многим клиентам с недобросовестными претензиями, касающимися недостаточно застрахованных и незастрахованных водителей. Мы пошли на битву за каждого, борясь за их право на компенсацию.

Свяжитесь с нами сегодня, чтобы назначить оценку вашего дела!

В начало

Дополнительная информация

Скандал с Андерсоном вызывает вопросы об иконах легкой атлетики UM

Около 15 месяцев назад бывшие студенты-спортсмены Мичиганского университета обвинили бывшего доктора Массачусетского университета в сексуальном насилии над ними во время медицинских осмотров.

Руководство университета наняло известную юридическую фирму WilmerHale для интервьюирования пациентов и коллег Андерсона, изучения файлов и выяснения того, что произошло. Они собираются присудить сотни миллионов долларов в качестве компенсации за ущерб и провели реформы, чтобы этого больше никогда не повторилось — но это, вероятно, мало утешит сотни выживших.

Слушайте комментарий здесь

На этой неделе штат Мичиган опубликовал отчет юридической фирмы, в котором было дано множество ответов, хотя и вызывающих некоторые затруднения.

Я никогда не слышал никаких обвинений против доктора Андерсона, пока не появились первые сообщения год назад. Моей первой реакцией было потрясение, что около 600 студентов подверглись насилию со стороны доктора Андерсона. Очевидно, доктору Андерсону не следовало практиковать в U of M или где-либо еще.

Я знал многих людей, в том числе: десятки выживших, сына доктора Андерсона и, что не менее важно, бывшего спортивного директора Дона Кэнхэма и футбольного тренера Бо Шембехлера.

Остается вопрос, кто что знал и когда.Четверо выживших рассказали Шембехлеру о странном медицинском обследовании доктора Андерсона — более чем достаточно, чтобы поднять тревогу.

Мне трудно читать эти воспоминания, потому что они идут вразрез с Шембехлером, которого я знал, который неизменно делал благополучие своих спортсменов своим главным приоритетом. Один пример: он отказался подписывать соглашения с производителями шлемов, потому что боялся, что это заставит команду использовать шлем худшего качества.

Точно так же, по жестокой иронии судьбы, Дон Кэнхэм создал одно из первых в стране медицинских подразделений для студентов-спортсменов.Он стоил дороже, но он гордился этим, потому что он обеспечил более быструю и лучшую заботу о спортсменах из Мичигана. Конечно, именно в этом отделении доктор Андерсон издевался над сотнями спортсменов.

Невозможно поверить, что ни один мужчина не знал о жестоком обращении с доктором Андерсоном. Мне также трудно поверить, что они ничего не сделали с этим. Но одна из немногих вещей, которые мы можем сказать с уверенностью, заключается в следующем: что бы Кэнхэм и Бо ни сделали в ответ, этого явно было недостаточно, чтобы остановить насилие, которое продолжалось десятилетия.

Нельзя игнорировать самый трудный факт: это был гигантский системный провал всего университета, и Кэнхэм и Бо были частью этого.

Эпоха, в которую они работали, не оправдание, а фактор. Немногие больницы, школы, лагеря или церкви в то время эффективно действовали, чтобы остановить такое насилие. Теперь все они справляются со злоупотреблениями иначе, чем четыре десятилетия назад, и на то есть веские причины. Но слова доктора Мартина Лютера Кинга также звучат правдоподобно: «Всегда время делать то, что правильно.«Эпоха может помочь объяснить их отсутствие реакции, но не оправдывает его.

Еще одна простая истина — усложнять дела: ни один человек здесь не для того, чтобы ответить, прояснить или извиниться.

Университет должен будет решить, что произойдет со зданиями Шембехлера и Кэнхэма.